Чудовище

Длинные каштановые волосы приподняты вверх, они открывают ее лицо, демонстрируя длинную шею. Ее кожа без изъянов, что не часто увидишь в этом месте. Бледность ее кожи только подчеркивает ярко красные лепестки роз, нарисованные на ее блузке; воротник немного раскрыт, и это гипнотизирует меня. У нее выразительные карие глаза, а ресницы настолько длинные, что я вижу их со своего места. Я никогда не замечал такие вещи. Обычно мой взгляд довольно быстро перемещается на юг, но с ней… я не могу перестать смотреть на ее лицо.

— Извини. — Она делает все возможное, чтобы скрыть свою улыбку. Она знает, что как-то смутила его.

Ее голос, словно шелк, и мне становится интересно, как будут звучать другие слова, слетающие с ее губ. Она снова смотрит на меня и слегка выгибает одну бровь — как будто молча спрашивая меня, кто я такой.

Хотел бы я знать ответ.

Я открываю рот, пытаясь, по крайней мере, сказать свое имя, но у Гаса другие планы. Его громкий, униженный выдох заполняет комнату и привлекает взгляды всех, в том числе и ее взгляд возвращается к нему.

— Пойдем, — говорит он, поднимая свою небольшую спортивную сумку. Он даже не оглядывается назад, пока направляется к двери, игнорируя всех, мимо кого проходит.

Чувство вины за то, что смутила своего сына, отражается на ее лице. И за что? За то, что назвала его настоящим именем? Ну и что, если оно французское и немного неуместно для Центральной Америки — это имя, которое она выбрала.

Мой взгляд впервые спускается южнее, но не по тем причинам, о которых вы подумали. Она неловко перекладывает, по крайней мере, четыре книги и нелепое количество брошюр с одной руки в другую, пытаясь удержать их, пока складывает их в сумочку.

— Эй, парень, — зову я Гаса.

Он останавливается и разворачивается, уже собираясь выйти за дверь.

Я указываю на его маму, на книги и брошюры, которые она удерживает в руках.

— Ты не думаешь, что должен помочь своей маме отнести эти вещи?

Я не хочу ничего больше, как подойти к ней и забрать из ее рук немного этой литературы. Почувствовать себя снова мужчиной — благородным и гордым. Для оправдания встать поближе, увидеть такую… красоту с расстояния всего в несколько сантиметров. Я уже несколько месяцев не испытывал такого вида желание. Все, что меня окружает, подталкивает к тому, чтобы быть таким мужчиной, быть таким героем.

Но что-то останавливает меня. Что-то, что сильнее моего собственного желания. Что-то, что подсказывает мне — это должно быть работой Гаса… по крайней мере, в этот раз.

Взгляд Гаса скользит сначала по мне, потом по его маме, прежде чем он медленно направляется в ее сторону.

— Будь мужчиной, — говорю я, призывая, направляя его.

Он берет у нее некоторые брошюры и выбирает книги потяжелее. Но мы оба с ней знаем, неважно, как много книг он заберет. Значение имеет то, что он вообще что-то взял.

— Увидимся, Гас, — говорю я, когда он снова направляется к входной двери.

— До свидания, — говорит он, распрямив плечи.

Я наблюдаю за ним еще некоторое время, прежде чем мой взгляд возвращается в комнату. Возвращается… к ней.

Ее губы изгибаются в самой прекрасной улыбке; уголок губ с одной стороны приподнят чуть выше.

Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, она разворачивается и направляется к двери вслед за Гасом.

Я слышу, как поблизости от меня прочищают горло, напоминая мне о том, что я остался здесь не один.

— Не звуки ли это бьющегося сердца? — спрашивает Льюис, ухмыляясь.

Я поворачиваю голову в его сторону, и покрытая корочкой кожа на шее не слишком благодарна мне за быстрое движение.

— Приятно видеть, когда кто-то вспоминает, что он человек, а не монстр, которым сам себя сделал, — говорит он.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — говорю я со смешком, подхватывая сумку с пола.

— Ты знаешь, о чем именно я говорю, Адам, — говорит он спокойно. Он разворачивается и начинает идти в сторону тренажерного зала, зная, что у меня нет другого выбора, кроме как отправиться следом. — Чувствовать сердцебиение. Чувствовать, как кровь бурлит в венах. Наслаждаться этими чувствами!

— И снова, — говорю я. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Он открывает для меня дверь, улыбаясь от уха до чертового уха, когда я прохожу мимо.

— Сегодня ты вспомнил себя, вспомнил, кто ты есть. Вспомнил о том мужчине, который, как ты думал, исчез.

— Не важно, — говорю я, оставляя его позади и игнорируя постоянную, непрерывную барабанную дробь под моими ребрами.

Но Льюис еще не закончил.

— И сейчас, когда ты вспомнил, я собираюсь подтолкнуть этого мужчину к пределам, которые были для него недосягаемыми. Давай подготовимся. — Он делает паузу, отступая на шаг от меня. — Теперь моя очередь изгнать из тебя это чудовище.

***