Чудовище - 2

Может, это и к лучшему, подумало Чудовище, вот сдохну тут в муках - и земля чище станет, на одного мутанта меньше ей придется носить! Было бы чего жалеть! Все равно кроме зла и боли, слез и крови ничегото я не принесу обитателям этого мира. За что бы ни брался, все оборачивалось страданиями, слезами. Да, наверное, пора! Ведь каждому положен свой предел, каждому отмерено ровно столько, сколько он заслуживает в этой жизни, и ни один не знает своего смертного часа. А я-то, дурачина, собирался сам себя лишать жизни, сам собой хотел распоряжаться. Дудки! Мы все только предполагаем, а что-то высшее, неведомое располагает. Оно играет нами, как бессмысленными жалкими куклами, и мы не в силах противиться этой игре. И я умру. И Хенк умрет. И эта огромная паучиха когда-нибудь умрет - захлебнется чьей-нибудь кровью! Да и весь мир когда-то погибнет! Не вечно же он будет гнилой отвратительной язвой украшать бездонную черноту Космоса! Нет, не вечно! Значит, пора! Значит, настал час!

Когти со всех сторон чуть поднажали, вонзились в тело сильнее. Чудовище вздрогнуло. Оно тоже умело испытывать боль. Оно тоже было живым.

- Ты ничего не хочешь сказать на прощанье? - спросила паучиха.

- Хочу.

- Ну так говори!

Чудовище молчало. Ему тяжело было ворочать жвалами и языком.

- Говори! Да подумай перед этим хорошенько - и может быть, я отпущу тебя. Что ты хочешь мне сказать?!

- Совсем немного, - прохрипело Чудовище.

- Ну-у, я жду!

Давление когтей чуть ослабло.

- Говори!!!

Чудовище приподняло свесившуюся голову.

- Я жалею, что не раздавил твоих гаденышей! - вырвалось из его пересохшего горла.

- Что-о?!

Когти впились в бока, шею.

- Повтори!

Чудовище задрожало, боль становилась непереносимой - казалось, острия когтей вонзались прямо в печень, сердце, селезенку, почки...

- Я повторю, - просипело оно совсем тихо, - повторю! Мне ничего не стоило передавить твоих гаденышей прямо в гнездышке, одного за другим. Но я не сделал этого, я смалодушничал! Теперь я очень жалею об этом! Их надо было...

Когти погрузились еще глубже в его тело. И Чудовище издало тихий стон. Оно не могло больше говорить. Но и кричать, визжать, биться, просить пощады оно не собиралось. Смерть надо было встретить достойно.

- Ты еще жив, милейший? - ехидно спросила паучиха.

- Жив! - отозвалось Чудовище.

Оглушительный скрежещущий смех заполнил помещение.

- Ну так поживи, поживи еще немного. Помучайся, родимый! Тебе не так уж и долго осталось - часиков через пять мне пора будет кормить моих очаровательных малюток. А пока поживи!

Когти чуть вышли из тела, давление их ослабло.

- Как ты себя чувствуешь, дружок?

- Прекрасно!

Чудовище еле дышало, ему было больно вздохнуть - все горело, кололо, резало внутри, будто там орудовала тысяча безжалостных дьяволят.

- Ты не устал?

- Нет!

- Ну, тогда мы продолжим!

Когти вышли из ран наружу - как заостренные и шипастые гарпуны, они раздирали внутренности при этом движении. Но они вышли!

- Сейчас мы передохнем минутку и снова начнем, милейший!

Когти уперлись в неповрежденные участки кожи и тела. Вот-вот они должны были вонзиться в него. Чудовище поняло, что оно не выдержит пяти часов! Оно и получаса подобной пытки не выдержит! Но оно молчало. Оно готовилось. Ждало. Напрягая все силы, собирая мужество и волю, чтобы не застонать, не заорать от лютой боли.

В голове у него стоял туман. Мозги отказывались выполнять свою работу, они оцепенели, они одеревенели и превратились из мыслящего вещества, в вату, в груду мочалок, свитых, переплетенных, мертвых... И все же сквозь этот туман, преодолевая одеревенелость и оцепенелость, пробился слабенький знакомый голосок:

- Ну что это такое! Опять, Биг?! Стоило мне только заиграться с этими простаками-посельчанами, и ты влип в новую историю! Нехорошо, Биг! Это просто непорядочно!

Чудовище молчало. Ему казалось, что это лишь бред, галлюцинации. Ведь никакого чуда быть не могло, его ждала смерть. Смерть и ничего более!

- Ты здорово влип, Биг! Не знаю даже, смогу ли я выпутать тебя из этой истории! - проговорил в мозгу Отшельник. Теперь его телепатический сигнал звучал яснее, отчетливее.

Когти начали сжимать тело. Но они еще не прорвали кожи та напряглась, вздулась, она вот-вот могла лопнуть в местах нажатия. И тогда новая боль, новая пытка.

- Я не могу тебе помочь! Я не могу тебя освободить! Но я могу собрать воедино все защитные силы твоего могучего организма! Они есть, Биг! Ты веришь мне?!

- Верю, Отшельник! - прошептало Чудовище. - Верю!

Паучиха громово захихикала.

- Да ты никак бредить принялся, милейший! Ну сейчас мы тебя освежим!

Когти надавили чуть сильнее. Вот сейчас, еще немного и из-под них брызнет изумрудная кровь, они вопьются в мясо, в вены, в артерии, в легкие, в нервные узлы...

- Ты непроницаем, Биг! Твоя кожа стала броней, Биг!!! голос Отшельника звучал уже не только в мозгу. Им была наполнена вся Вселенная. Но это лишь казалось Чудовищу.