Чудовище для красавца

Запряженная парой белых лошадей карета не торопилась. Её извозчика беспокоила пурга, вновь посетившая эти земли. Пока дорога пролегала по лесу, непогода не ощущалась, но стоило покинуть лес, как экипаж едва не перевернулся.

«Назад…»

Химемия убрала платок от глаз, услышав знакомый шёпот. Слезинка скатилась по щеке и сорвалась в полёт. Разбилась о белое кружево рукава.

«Вернись назад…»

Ветер бесновался всё сильнее. Шептал: «Вернись!», бил плетьми по лакированному боку, кидал под колёса снег и сор.

Девушка беспокойно прикоснулась к мужской руке и сжала.

— Ты в порядке, дитя?

«Я опять слышу голос.»

— Не слушай. Он, неприкаянный, толкает тебя на опасный путь. Будь сильнее и не поддавайся.

«Оно ещё ни разу не ошиблось.»

— И всегда, я повторюсь, всегда ставило тебя в опасные условия. Ты вспомни хотя бы тот раз, когда упала в реку!

«Да, я упала и поток унёс меня. Но, Остин, там я нашла тонувшего ребенка!»

— А случай с вором?

«Помилуй, я просто ощутила жар и скинула одежду. Его испуг и последующий полет случайны.»

— Он мог не испугаться, а захотеть вами овладеть!

«Но голос просил меня раздеться и не ошибся вновь. Вор испугался.»

— Вспомните тогда о молнии!

«Да, мне было страшно, и крыло болело долго. Не стоило летать в грозу. Но, Остин, голос соблазнил меня на тот полёт, и сохранил в целости деревню. Случись так, что ударило бы в крышу, и погибли б люди. Со мной же станцевала та стихия и лишь ранила. К тому же, Остин, если бы я слушала тот голос в детстве, то наш корабль не сожгло. Он мне кричал идти на палубу, а я не пошла!»

— Ты не виновата.

«Не вам решать. Но и не мне.»

«Быстрей вернись! Иначе будет поздно!»

— Химемия, ты снова его послушаешь?

«Да. Но это не единственное моё решенье. Остин, отошли письмо «эльфу». Напиши, что у нас произошло. Подробно опиши служанку и дворового. И… и пожелай мне удачи.»

Графиня надела маску и открыла дверь. Извозчик услышал, как пассажир выпрыгнул из кареты, и на мгновение его накрыла тень. А дальше ветер стих. Стихия понесла своё дитя. Она больше не звала.

Его ударили по голове и Леонар упал.

Онёр вела любовника до тени грабов, где на него и напали её братья. Сначала они хотели лишь его убить. Подкинуть бездушный труп на пепелище. Но, оглушив мужчину, передумали.

— Что толку в нашей мести, если о причинах виновники так и не узнают? — заявил Дафне. Его поддержал Парис:

— Ты прав, брат. Семейство Фаилхаит должно знать, за что лишилось сына, а сын – за что его казнят.

Один Чикут был против:

— Мне всё равно, узнает кто, или то останется тайной. Главное, они познают боль отчаяния и боль потери.

Выходило, что желающих рассказать о ненависти больше, но мужчины смотрели на Онёр и ждали её слова. Неважно, что сестра была куда младше них и являлась женщиной, по мнению мужчин – существом не холодного ума. Братья видели её как человека хладнокровного, пролившего кровь недрогнувшей рукой. Где пасовали остальные, она легко вела. А, стало быть, ей и принимать конечное решение.

Бывшая служанка нахмурилась. Она смотрела на любовника и никак не могла решить. Нет, Онёр и не думала помиловать его, она боялась наказания для семьи. Стоит только сыскарям найти следы прошлого, связать со слугами, которые якобы сгорели, как нить сложится в узор и всем всё станет ясно. Но помогать им в этом и обречь семью на смерть – женщина такого не хотела. Однако, так сладка казалась ей возможность заставить мучиться не только старших Фаилхаитов, но и этого щенка, которому пришлось надолго отдать власть над своим юным телом.

Онёр обратила взор на небеса, и будто боги услышали её желание – решили побаловать снегопадом. Хлопья обещались укрыть след, а значит, можно было и рискнуть.

— Мне думается, мы заслужили развлеченье, — сказала она. — Но – потехе час, а нам нужно поскорее скрыться.

— В запасе часов шесть, сестра, — беспокоился Чикут. — Мы не подготавливали отступления с грузом на плечах. Может, изменишь решение?

— Нет, я уже соблазнилась отомстить не только за тот грех. Уходим! Не будем тратить время!