Чудовище для красавца

Леонар возбуждённо ждал момента, когда сможет разглядеть Химемию. Его верного друга, будущую жену. Он полностью решил вопрос с венчанием, определился со спутницей по жизни. А как иначе? Разве он мог отпустить её после всего произошедшего? Разве мог разорвать сплетённые вместе пути, которые могли обратиться в одну широкую дорогу их личного счастья?

Леонар понял: уважение к человеку начало превращаться во влюбленность. Но, даже признав такое, юный лорд не поднимал этой темы, страшась ответа. Ведь он втравил невесту в опасную семейную драму, и за это она могла его возненавидеть.

Но держать в себе переживания Леонар долго не смог и однажды спросил её:

— Могу ли я сделать вам новое предложение?

— Какое? — написала на его руке вопрос Химемия.

— Руки и сердца, — чуть смутился юный лорд. — Прошлое предложенье нельзя назвать приятным. Я желаю исправить картину в вашей голове, Химемия. Полагаю, она далека от идеала.

— Зачем вам это?

— Потому что я… — Леонар запнулся. Он столько раз твердил Онёр о чувстве, жгущем его изнутри, и как оказалось сложно сказать нечто похожее графине. — Вы удивительная девушка. Я видел вашу смелость, силу, и ощущаю вашу доброту. Но я… — он запнулся, — если зрение не удастся вернуть, я приму ваш отказ. Даже у доброты должен быть предел. А становиться вам обузой мне будет больно.

В ожидании ответа мужчина пытался нащупать руку графини, но пока девушка не хотела, он не мог её найти.

— Я приму ваше предложение, когда вы сможете меня увидеть, — написала она.

— Не надейтесь напугать меня шрамами, леди. Они не портят ваш характер.

Наконец, воды начали теплеть. Весна набирала силу и отняла власть у холодных дней. И однажды в привычные звуки примешались новые, чужие. Не голоса людей, нет, а свист и рокот, хлопки крыльев и устрашающее цоканье когтей по дереву. Сын виконта думал выйти, но его быстро вернули обратно в каюту и написали на руке просьбу оставаться в четырех стенах.

Мужчина протёр глаза, сидя на ворохе цветастых тряпок, и протёр глаза ещё раз. Он испугался: мир давно не был для него так чёток и ярок. Зрение вернулось. Затем вновь поплыло и вновь очертило грани. Леонар зажмурился, отсчитал про себя до десяти и разомкнул веки в ужасе, что вот сейчас он очнётся ото сна во тьме.

Он видел! Вот его постель, вернее, гора одеял. Вот стол, вернее, доски с ножками. Вот пища: рыба, фрукты и вода. Вот посуда, гребень, одеяние.

Не веря в собственное счастье, встал и, вопреки просьбе невесты не выходить, вышел за дверь. Прошёл по коридору до лестницы, поднялся, переступил свалившуюся с петель доску и воззрился исцелёнными лазуритами на небо. Аромат моря, и без того острый, обжёг свежим порывом воздуха! Свет заставил глаза заслезиться. Ветер сдул капли из глаз в далекий путь к морским просторам.

О, как оно прекрасно, море! Как ярок день, как восхитителен солнца свет, и как чудесен этот мир!

Он опустил глаза и замер.

Корабль едва не кренился в бок от количества гостей. И эти гости людьми не являлись.

Глава 12

Из дневника графини Химемии Сеа Хичтон.

«У всех есть сокровенные секреты. Их хранят для особых людей и случаев, или забивают в деревянный ящик и хоронят.

Я бы хотела похоронить свой, но он всегда со мной. Мне не сбежать от раскрытия этой тайны, не спрятаться и не притвориться, что её нет. Потому я могу лишь подготовить любимого человека и попросить меня принять такой, какая я есть».

Моряки баяли о тех, с кем их сталкивало море. Любимым персонажем корабельных сказок были хвостатые русалки – жители глубин, и дети неба – гарпии.

Так повелось. Корабль в море – жди посла из глубины, а подошёл к утёсам, посмотри на небо: к тебе спускается человек-птица. Иногда встречи выходили неприятными: случалось, русалки топили корабли, а гарпии нападали на команду. Но в большинстве своём моряки охотно торговали с полулюдом. Кто ещё продаст жемчуга на вес? А кто наловит крабов в обмен на парочку крюков, как не русалки?

С гарпиями дела моряки тоже имели, но боязливо. Однако кто ещё спустится в расщелины за драгоценными камнями, или насобирает лекарственных цветов с отвесных скал? Человек утонет-разобьётся, а им пару раз крылом взмахнуть. Но, главное, они были патрулями моря, за что им низкий поклон.

Король поддерживал такие связи.

А почему бы нет? Территории с полулюдом не делили, войн не вели, соседствовали тихонько и без громких склок. Потому истории о них до Леонара доходили в большинстве своём с положительным зачином. И в нём не развилась антипатия к тем, кто отличался.