Чудовище должно умереть

Джордж обращался к Лине с нагловатой бесцеремонностью, словно к младшей сестре. Лина призналась мне, что он к ней подкатывал; если судить по его развязной манере, их отношения зашли довольно далеко.

– Что, и ты теперь похожа на болонку? – Он наклонился к Лине и взъерошил кудряшки на ее затылке, затем подмигнул мне. – Женщины, Лейн, только и знают, что гнаться за модой. Если завтра какой-нибудь парижский педик объявит, что в моде лысина, они тут же побреют голову налысо.

Старая миссис Рэттери, которая сидела рядом со мной, источая порицание и запах нафталина, произнесла:

– В моей молодости женщины гордились своими волосами. Хорошо хоть эти стрижки под мальчика вышли из моды.

– Вы хвалите молодежь, мама? Куда катится мир, – хмыкнул Джордж.

– Нынешняя молодежь не нуждается в моей оценке, особенно некоторые. – Миссис Рэттери смотрела прямо перед собой, однако ее последние слова, похоже, относились к невестке. Наверняка она считает брак Джорджа мезальянсом. Миссис Рэттери обращалась к Вайолетт и Лине со снисходительным презрением дамы высшего света. Неприятная старуха.

После ужина женский пол (не сомневаюсь, Джордж именует дам про себя именно так) оставил нас. Хозяину дома было явно не по себе в моем обществе, и он решил пойти проторенной дорожкой:

– Слыхали анекдот про женщину из Йоркшира и органиста?

Джордж подвинул свое кресло к моему. За первым анекдотом последовали другие, того же пошиба. Я из последних сил изображал искреннее веселье. Растопив лед, хозяин дома взялся за допрос гостя, но к тому времени я уже привык именоваться Феликсом Лейном, и мне не составило труда поведать ему сагу моей жизни.

– Лина говорит, вы пишете книги.

– Детективы.

– А, – он выдохнул с облегчением, – так это ж совсем другое дело! Признаюсь, когда Лина сказала, что приведет писателя, я насторожился. Решил, что вы вроде тех умников из блумсберийского кружка[7]. Не представляю, о чем с ними говорить… И выгодное это дело, писательство?

– Довольно выгодное. Я получаю от трехсот до пятисот фунтов за книгу.

– Ничего себе! – Он взглянул на меня почти с уважением. – Ваши книги так хорошо продаются?

– Я бы сказал, неплохо.

Не глядя на меня, Джордж отпил портвейн и спросил с деланой небрежностью:

– И давно вы знаете Лину?

– Около недели. Я задумал написать что-нибудь для кино.

– Лина красотка. И такая страстная.

– Да, она горячая штучка, – отвечал я беспечно.

Внезапно лицо Джорджа вытянулось, словно он обнаружил за шиворотом змею. Грязные анекдоты одно, а фривольные замечания о его женщинах – совсем другое. Он сухо предложил мне присоединиться к дамам.

Больше писать не могу. Отправляюсь на прогулку с моей предполагаемой жертвой и его почтенным семейством.

2 августа

Могу поклясться, что когда мы – Лина, Джордж, его сын Фил (мальчик лет двенадцати) и я – вышли из дверей, Лина оцепенела от ужаса. Я снова и снова прокручиваю вчерашнюю сцену в голове. Все случилось так быстро, что я не успел ничего сообразить. Впрочем, со стороны ее смущение выглядело вполне невинно.

Мы вышли на залитую солнцем улицу.

– Та самая машина? – спросила Лина после секундного замешательства.

– Что ты имеешь в виду? – буркнул Джордж, который шел следом.

Неужели мне послышалось в его голосе раздражение?

– Ты все еще ездишь на старой машине? – переспросила Лина, смутившись.

– Старой? Да она и десяти тысяч миль не прошла. Я, по-твоему, миллионер?

Впрочем, возможно, я вижу того, чего нет. Мы расселись: Джордж и Лина спереди, мы с Филом сзади. Фил захлопнул дверцу.

– Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не хлопал дверцей? Неужели нельзя аккуратнее? – набросился Джордж на сына.

– Прости, папа, – пробормотал парнишка.

За рулем Джордж очень агрессивен. Не могу сказать, что безрассуден, но в воскресном потоке машин он движется так, словно ему все дозволено. Перед нами во всю ширину дороги в ряд ехала команда велосипедистов. Вместо того чтобы криком прогнать их с пути, Джордж резко обогнул шеренгу и выскочил прямо перед велосипедистами, очевидно желая напугать их и столкнуть друг с другом.

– Вам знакомы эти места, Лейн? – спросил он через некоторое время.

– Нет, но я всегда хотел тут побывать, – ответил я. – Я из Сойерс-Кросс, это в другом конце графства.

– Правда? Милое местечко. Мне приходилось проезжать мимо.

Его ничем не прошибешь. Ни один мускул не дрогнул на лице Джорджа при упоминании деревни, где он убил Марти. Заставлю ли я его выдать себя? Лина сидела, сцепив пальцы рук на коленях и глядя прямо перед собой. Я очень рисковал: что, если Джордж предпримет расследование? Ему предстоит узнать, что никаких Лейнов в Сойерс-Кросс отродясь не водилось. Когда мы выходили из машины, Лина уставилась в землю и битых полчаса не открывала рта, что совсем на нее не похоже.