Чудовище должно умереть

План кампании поглощает все мои мысли, но я не рискну доверить его бумаге, пока не выработаю общее направление. Думаю, Феликс Лейн мне еще пригодится. Однако сколько нужно предусмотреть, прежде чем решишься встретиться с будущей жертвой, не говоря уже о самом убийстве! Проще взобраться на Эверест.

2 июля

Как несовершенен человеческий ум, даже незаурядный! Целых два дня я потерял, разрабатывая план убийства, который позволит мне остаться вне подозрений, а сегодня понял, что в этом не было нужды. До тех пор, пока никто, кроме меня (и, вероятно, Лины Лоусон), не знает, что Марти убил Джордж, никому и в голову не придет меня подозревать. Разумеется, с точки зрения права, при наличии неопровержимых доказательств мотив необязателен. Однако при отсутствии мотива только свидетели могут утверждать вашу виновность.

Если Джордж и Лина Лоусон не догадаются, что Феликс Лейн и есть Фрэнк Кернс – отец ребенка, которого они сбили, – никто не обнаружит связи между мною и Джорджем. В газетах моих фотографий не было, миссис Тиг не жалует репортеров. Единственный, кто знает настоящее имя Феликса Лейна, – мой издатель, но он поклялся молчать. И если я буду осторожен, то, представившись Феликсом Лейном, без труда сведу знакомство с Линой Лоусон, через нее выйду на Джорджа и убью его. В принципе есть опасность встретить кого-нибудь из старых знакомых, но это маловероятно. Для начала, прежде чем заняться соблазнительной старлеткой, отращу бородку.

Джордж унесет тайну гибели Марти в могилу (где у него будет целая вечность, чтобы поразмышлять о пагубности лихачества на дороге). И в той же могиле навеки сгинет мой мотив. Надеюсь, мне не придется избавляться и от Лины Лоусон, хотя едва ли ее смерть станет утратой для человечества.

Ты заметил, мой воображаемый читатель, как отчаянно я пытаюсь спасти свою шкуру? Всего лишь месяц назад, когда идея найти и уничтожить человека, убившего Марти, поселилась в моей голове, я хотел умереть. Желание жить росло во мне вместе с жаждой крови. Убить и выйти сухим из воды – что почти удалось Джорджу – это и станет моей местью.

Джордж. Я начинаю думать о нем как о старом знакомце и почти трепещу в ожидании нашей встречи, словно нетерпеливый любовник. У меня нет доказательств, что именно он убил Марти. Против Джорджа – странное поведение у запруды и моя внутренняя уверенность в собственной правоте. Но как доказать его причастность?

Если я не потеряю голову и не перемудрю, то обязательно убью Джорджа, Икса, или как там его, и выйду сухим из воды. Несчастный случай. Никаких сложных ядов и мудреных алиби. Столкну его со скалы или что-нибудь в таком роде. И никто меня не заподозрит.

В некотором смысле я даже расстроен, что не смогу как следует насладиться агонией мерзавца, ибо он не заслуживает легкой смерти. Я хотел бы сжечь его на медленном огне или наблюдать, как его плоть грызут муравьи. Есть еще стрихнин; говорят, перед смертью тело отравленного бьется в страшных конвульсиях. Господи, да я готов собственноручно столкнуть его в ад!

Только что заходила миссис Тиг.

– Все пишете? – спросила она.

– Пишу.

– Повезло вам, есть чем отвлечься.

– Да, миссис Тиг, мне повезло, – осторожно ответил я.

По-своему она тоже любила Марти. Миссис Тиг давно бросила читать бумаги на моем столе. Специально для нее я оставлял наброски для несуществующей биографии Водсворта, которые вызывали у достойной женщины отвращение.

– Я не против хорошего чтения, – как-то заметила она, – но от вашей заумной писанины у меня делается несварение. Мой старик был большой любитель почитать: Шекспир, Данте, Мария Корелли – всех прочел и меня приучил. Говорил, надо развивать ум. «Что тебе до моего ума, Тиг? – бывало, возмущалась я. – Хватит и одного книжного червя на семью, а книжками сыт не будешь».

Тем не менее свои детективные повести я запираю в стол. Как и мой дневник. Впрочем, если эти заметки когда-нибудь попадутся на глаза постороннему, он наверняка сочтет их новым детективом Феликса Лейна.

3 июля

Вечером заходил генерал Шривенхем. Долго спорили о героическом двустишии. Почему все генералы умны, добры, хорошо воспитаны и образованны, в то время как полковники по большей части скучны, а майоры, как правило, совершенно невыносимы? Тут есть над чем задуматься социологам.

Признался генералу, что скоро уезжаю. Все здесь напоминает о Марти. Он задержал на мне пронзительный взгляд честных голубых глаз и спросил:

– Надеюсь, вы не задумали какую-нибудь глупость?

– Глупость? – переспросил я с невинным видом. На миг мне показалось, что он знает мою тайну.

– Ну как же – выпивка, женщины, круизы, охота на гризли и прочая канитель. Поверьте мне на слово, работа – вот лучшее лекарство.

Я выдохнул. Меня переполнила благодарность, захотелось в чем-нибудь признаться, отблагодарить старика. И тогда я рассказал ему об анонимном письме и вырванных цветах.