Чудовище должно умереть

– Да что вы говорите! – возмутился генерал. – Какая гадость! Вы знаете, я человек мирный. Ненавижу убивать зверей. Правда, в Индии мне пришлось пострелять, главным образом, в тигров – благороднейшие, грациозные животные, просто сердце кровью обливалось, так что охоту я забросил. Но я бы без зазрения совести пристрелил того бумагомарателя. Вы уже известили Элдера?

Я ответил, что нет. Шривенхем настоял, чтобы я показал ему письмо и клумбы, и забросал меня вопросами.

– Говорите, он у нас ранняя пташка? – Генерал грозно обозревал поле боя. Наконец его взгляд остановился на яблоне, в глазах вспыхнул безумный огонек. – То, что нужно! Плед, фляжка и ружье. Предоставьте это дело мне.

До меня не сразу дошло, что генерал собирается засесть на яблоне с ружьем для охоты на слонов и разрядить его в моего обидчика.

– Нет, бога ради, не стоит! Еще попадете ненароком.

Генерал оскорбился:

– Друг мой, меньше всего на свете мне хочется навлечь на вас неприятности. Я лишь попугаю негодяя. Когда доходит до дела, эти ребята отчаянно трусят. Больше он не будет вам досаждать, спорим на пони. Сделаю все сам – незачем впутывать сюда полицию.

Мне пришлось проявить твердость. Уходя, генерал вздохнул:

– Вы правы. А вдруг это дама? Признаться, я не любитель палить по женщинам. Бодритесь, Кернс. И раз уж зашел разговор, послушайте моего совета: вам нужна хозяйка. Не какая-нибудь вертихвостка, а серьезная, здравомыслящая особа. Станет присматривать за вами, а вы за ней. Будет с кем поспорить. Вам, одиночкам, кажется, будто вы самодостаточны, а когда не к кому придраться, начинаешь придираться к себе – так недолго руки на себя наложить или угодить в сумасшедший дом. Совесть делает нас трусами. Надеюсь, вы не вините себя в смерти мальчика? Не стоит, дорогой мой. Это опасный поворот мысли. Одинокий человек – легкая добыча дьявола. Непременно заходите ко мне. Отличная в этом году уродилась малина. Вчера обожрался как свинья. Прощайте.

А старик хитер. Вся эта военная бравада для отвода глаз. Камуфляж, чтобы подкараулить незадачливых коллег и нанести удар исподтишка. Спорить с собой? Ну, уж нет. У меня есть с кем спорить, моя цель крупнее, чем тигр или какой-то анонимный писака.

5 июля

Сегодня утром пришло еще одно письмо. Очень неприятное. И все же мне не хотелось бы обращаться в полицию. Почему-то я уверен, что, кем бы он ни был, этот человек с его глупыми обвинениями не заслуживает внимания. Лягу сегодня пораньше, а будильник поставлю на четыре утра. Потом доеду до Кембла, там пересяду на утренний лондонский поезд. Я пригласил на обед своего издателя Холта.

6 июля

С утра не повезло. Анонимный писака так и не появился. Впрочем, я недурно провел день в Лондоне. Сказал Холту, что действие моего следующего детектива будет происходить на киностудии. Он свел меня с неким Каллаханом, который работает на «Бритиш регал филмз» – компанию, где снимается Лина Лоусон.

Холт подтрунивает над моей неопрятной щетиной. Объяснил ему, что отращиваю бороду в целях конспирации. Поскольку мне предстоит провести какое-то время на студии в личине Феликса Лейна, не хочу ненароком встретить старинных знакомых по Оксфорду или по службе. Холт проглотил эту ахинею; впрочем, взгляд его стал тревожным. Таким взглядом издатели смотрят на авторов, которыми дорожат, словно мы дрессированные звери, в любую минуту готовые удрать с манежа.

Теперь я должен поспать. Будильник поставил на четыре утра. Посмотрим, что за птичка угодит завтра в мои силки.

8 июля

Любопытно, что за человек мой анонимный писака. Обычно такие письма пишут невежественные психи (явно не мой случай) или вполне респектабельные граждане с причудами. Я размышлял о викарии, учителе, почтальонше, не забыл Питерсов и генерала Шривенхема. Первое правило автора детективов: ищи самого неочевидного персонажа. Как правило, именно он причастен к преступлению.

Щеколда на садовой калитке звякнула около половины пятого. В неверном утреннем свете я увидел фигуру, крадущуюся по садовой дорожке. Поначалу человек двигался осторожно, как будто собирался с духом, затем засеменил быстрой рысью.

Теперь я разглядел, что это женщина, издали вылитая миссис Тиг.

Я сбежал вниз по ступеням. Дверь я оставил открытой, поэтому, когда конверт упал в щель, я широко распахнул ее. Это была не миссис Тиг, а миссис Андерсон. Мог бы и догадаться. То, как она отшатнулась от меня недавно на улице, вдовья одинокая жизнь, нерастраченная любовь, которую бедная женщина отдала Марти… Безвредная пожилая дама – я и думать о ней забыл.