Чудовище маякаи другие хонкаку

– Жена жертвы... она извела служителя... требует, чтобы ей показали тело мужа... думаю, будет лучше, если мы сделаем это как можно скорее...

– А ее ладони? – Я не мог сдержать своего любопытства.

– Ее ладони? Ни у нее, ни у служителя не было никаких мозолей.

– Значит, и вправду это было проявление чего-то сверхъестественного...

– Подождите. Поговорив с женой убитого, я наскоро заглянул в соседнюю комнату господина Кадзамы, чтобы познакомиться с его дочерью... И там меня ждало грандиозное открытие!

– Грандиозное открытие? Неужели вы нашли мозоли на ладонях спящей Мидори?

– Нет, совсем не это. Ничего подобного.

– Нет? Стало быть, с ней что-то не то?

– Хотел бы я так сказать. Нет, с дочерью я вообще не встречался. Дело в том, что я нигде не нашел ее.

– Вы говорите, Мидори ушла? – Митамура ухватился за слова директора, когда тусклое пламя свечи отбросило его тень на стену.

– В комнатах ее не было. Но зато я увидел то, что видел старик... скользкого красного призрака!

5

Спустя мгновение директор Адзумая пришел в себя, быстро взглянул на меня и повернулся к Митамуре.

– Кстати, господин Митамура, вы сказали, что встретили смотрителя Кадзаму на полпути вниз по лестнице, когда поднимались сюда, сразу после того, как все произошло. Держал ли господин Кадзама что-нибудь в руках в тот момент?

– Ну... раз уж вы об этом заговорили, он снял куртку и держал ее в правой руке – вот так.

– Я понял. Спасибо. Позвольте задать вам еще один вопрос. Сколько лет его дочери?

– Э-э... думаю, ей не больше двадцати восьми.

– И как она вела себя?

– Вела себя? Э-э... она кажется очень разумным, хорошим человеком...

– Все, что вы скажете, останется строго между нами, так что можете говорить без опасения.

– Хорошо... сначала она была очень мила... но потом... – Митамура, казалось, не испытывал желания продолжать разговор. – Думаю, это случилось примерно год назад, почти в тех же числах. Она очень сдружилась с механиком грузового судна, который в то время жил в доме господина Кадзамы, и они... Ну, по делу, они не должны были бежать. Я слышал, они уехали куда-то недалеко от Иокогамы или что-то в этом роде, но ее муж оказался неблагонадежным моряком и – этого следовало было ожидать – бросил ее после того, как она забеременела. Она вернулась сюда около полугода назад с разбитым сердцем.

– Понятно. А потом?..

– Когда-то она была по-настоящему жизнерадостной девушкой, но этот опыт полностью изменил ее. И вот спустя некоторое время сам господин Кадзама начал смотреть на собственную дочь холодными глазами. Бедняжка...

На лице Митамуры отразились противоречивые чувства, и он начал потирать руки, как будто успел пожалеть о том, что проговорился. Директор, однако, внимательно слушал его. Он поднял голову и мрачно пробормотал:

– Мне кажется, я догадываюсь, кто мог проделать этот трюк со взбесившимся валуном.

– Кто? Это была дочь, но, возможно?..

– Разумеется, это была Мидори.

Адзумая молча сел на ближайший стул, положил локти на колени и сцепил пальцы. Несколько раз покачав головой, словно все еще в раздумьях, он начал неспешно объяснять:

– Боюсь, что пока это только теория, а я не специалист по романтике, но мое воображение не может не вести меня по этому пути. В любом случае, пожалуйста, представьте себе дочь смотрителя маяка, девушку с чистым сердцем. Однажды она влюбляется в моряка, спасенного с терпящего бедствие судна. Однако ее отец – человек ужасно строгих нравов – не одобряет чувств своей дочери. Молодые возлюбленные сбегают в поисках райских кущ. Но когда девушка понесла плод совместной любви, мужчина вербуется на флот и уходит в дальнее плавание. Обманутая девушка возвращается домой с беспощадной ненавистью в сердце. Прохладное отношение ее отца лишь подталкивает девушку в пасть безумия, и вид кораблей, проходящих мимо, как мираж, днями и ночами вскармливает ненависть в ее сердце. Ненависть к одному человеку оборачивается ненавистью ко всем морякам, а ненависть к морякам оборачивается ненавистью к кораблям. Желая потопить все эти проходящие мимо суда, она решает нарушить одно непререкаемое правило. В туманные ночи она ждала, когда вахтенный задремлет, и самым губительным образом вмешивалась в работу маяка – спасительного круга для мореходов. Однажды ее злодеяние было прервано смотрителем маяка, и она, обезумев, схватила топор и обрушила его на голову мужчины. Напуганная ужасным преступлением, она проделала этот трюк с камнем, чтобы похоронить улики и скрыть следы содеянного. Вероятно, трюк был придуман ею заранее как часть плана по дестабилизации работы маяка.

– Но как быть с этим мерзким чудовищем? – Я имел право спросить.

– Никакого чудовища не было.

– Но вы же сами сказали, что видели его.