Чудовище маякаи другие хонкаку

Сцена, развернувшаяся на глазах девушки, напоминала сотню зажженных одновременно ароматических палочек. Сильный ветер, опередивший звук, охватил ее уши, лицо и все тело. Она отшатнулась назад и почувствовала, как бесчисленные крошечные камешки бьют ее по лицу. Одновременно она увидела, как пламя охватило стены, своды и пол забоя, и в ужасе повернулась, чтобы выбежать в проход. Подумав о Минекити, она посмотрела назад и увидела, что за ней бежит мужчина, а позади него пылает огонь. Он становился все сильнее, пожирая рыхлые комья угля и быстро охватывая облака угольной пыли. Спасаясь сама, О-Сина немного успокоилась, услышав позади себя мужские шаги и увидев перед собой две тени на земле. Затем фигура позади нее внезапно упала, как будто споткнувшись о рельсы. Впереди себя девушка увидела электрический свет в боковом проходе. Но истинная трагедия произошла, когда О-Сина уже выбежала под свет фонарей. Споткнувшись в проходе о стрелку рельсов, она упала. Когда она поднялась на ноги, бригадир, прибежавший сразу, как только услышал взрыв, деловито захлопывал прочную железную противопожарную дверь на входе в туннель, из которого выбежала О-Сина. Сперва она испытала облегчение от мысли, что успела спастись, но, оглядевшись, осознала ужасную правду. Ее Минекити не выбрался из туннеля. О-Сина схватила бригадира, запиравшего дверь штангой, за руку. И тут ее щека вспыхнула от боли, вызванной сильной пощечиной.

– Дура! Огонь распространится! – заорал бригадир. Образ Минекити, запертого и страдающего по другую сторону железной двери, придал девушке сил, и она вновь бросилась к бригадиру.

На сей раз ее повалил на пол прибежавший инженер. Подошел еще один рабочий, а бригадир принес немного глины, чтобы полностью запечатать железную дверь. Еще в далеком прошлом на шахтах установилась традиция жертвовать жизнями одного-двух людей, избегая риска распространения огня по остальной шахте. Мужчины и женщины собрались перед горящей шахтой, сталкиваясь обнаженными телами. Только на инженере были вельветовые брюки. Увидев, как инженер и рабочий удерживают рыдающую О-Сину, и, заметив, что Минекити нигде не видно, все собравшиеся поняли, что произошло, и застыли в ужасе.

Вперед выступила пожилая пара. Это были родители Минекити, работавшие в соседнем с сыном забое. Инженер тут же оттолкнул отца, и тот молча рухнул на пол. Мать потеряла контроль над собой и дико захохотала. Один шахтер подошел, чтобы помочь О-Сине подняться с рельсов, на которые ее опять повалили. Это был ее старший брат Иватаро, единственный родственник после смерти обоих родителей. Иватаро помог сестре встать, с ненавистью посмотрел на инженера и рабочего и исчез в начинавшей шуметь толпе.

Бригадир вернулся с тяжелым бамбуковым экраном, который он обмазал глиной. За ним следовали два работника с такими же экранами. Рабочий взял шпатель и принялся замазывать глиной все щели вокруг железной двери.

Из других коридоров подошли помощники бригадира и начальник шахты, извещенный о несчастье. Инженер и бригадир велели рабочему запечатывать дверь и приказали шумевшей толпе разойтись.

– По местам! За работу!

Следуя приказу, люди неохотно отступили, снова подхватив тележки и кирки. Как только шум утих, остававшиеся перед железной дверью служащие облегченно вздохнули. Ущерб ограничился одним забоем. И, поскольку они наглухо его запечатали, огонь должен был погаснуть сам ввиду нехватки кислорода. Забой похож на скважину, уходящую вглубь угольного массива, так что, если железная дверь закрыта, внутрь не проберется даже муравей.

Через несколько минут, ровно в половине одиннадцатого утра, дверь была полностью запечатана, так что огонь, по-видимому, начался в десять часов. Железная дверь, чувствительная к теплу, тихо нагревалась и тревожно поблескивала, указывая, что огонь, должно быть, охватил весь забой. Там, где щели были лишь слегка заткнуты глиной, она уже начала высыхать, меняя цвет, а ее бесчисленные трещины напомнили стоявшим гекконов, сидящих на стене.

Инженер, рабочий и бригадир скривились. Прибыл клерк из управления в сопровождении извещенного о случившемся наемного полицейского[29]. Управляющий сердито плюнул на пол и увел полицейского с собой в кабинет в главном зале. Отец Минекити все это время сидел на полу, но помощник бригадира помог ему подняться и уйти.

Бригадир, отдав распоряжения рабочему, стал расчищать пространство вокруг двери. Больше до тех пор, пока огонь не погас, ничего не происходило.

Проверить, погас ли огонь, следовало инженеру. Каждый забой был для вентиляции снабжен железной трубкой насоса, которая в данном случае торчала из глины над дверью и соединялась с большой железной трубой, тянувшейся вдоль стены бокового прохода. Инженер надрезал трубку в месте соединения, чтобы исследовать наполненный искрами дым, выкачиваемый насосом.

Время от времени мимо него по рельсам прокатывали тележки с углем. В боковом проходе после прежнего шума установилась дрожащая тишина, лишь изредка нарушаемая безумным смехом матери Минекити.