Чудовище с улицы Розы

Впереди снова закричали, послышалась возня.

Я ворвался в заросли. Скорость снизилась. Продираться сквозь ветки акации было тяжело, последние ярды я проделал почти шагом. Когда до полянки осталось несколько шагов, моя передняя правая нога застряла между корнями, и я споткнулся. Холуй налетел на меня сзади. Он не успел остановиться, не удержался на ногах и выскочил на полянку.

Холуй взвизгнул. Я дёрнул лапу, пытаясь высвободиться. Корни не отпускали. Тогда я схватил корень зубами и перекусил его. Холуй визжал не переставая.

Я выбрался из акации.

Полянка была замазана красным. Чёрные пятна, чёрные пятна кругом. Вонь мертвечины была так густа, что резала глаза. Аромат яблок и корицы тонул в этой вони. Возле тополя лежала Ли. Я опоздал. Холуй ползал вокруг. Холуй визжал. Больше на полянке никого не было. Она ушла. Она успела уйти.

– Сюда! – услышал я голос. – Они сюда побежали…

Это были те двое, из коммунальной службы. Стрелки из духовых трубок. Надо было торопиться. Я подошёл к Ли и перевернул её на спину.

Передо мною лежала не Ли. Яблоки и корица, но это была не Ли!

Акация затрещала, и они вышли на поляну. Они стояли и смотрели на меня. Они даже не подняли свои трубки, просто стояли и смотрели.

– Мама… – сказал тот, что стрелял в меня на лестнице.

Второй шагнул назад. Холуй увидел своих хозяев и пополз к ним.

Я нырнул в кусты.

– Он загрыз её… – ошарашенно сказал первый. – За минуту… Надо его догнать…

– Не надо, – сказал второй. – Не надо. Пусть полиция занимается… Надо уходить.

– А как же она? – Первый указал трубкой на тело.

– Она мертва. – Второй достал рацию.

Про Холуя они будто забыли.

Я наблюдал за ними сквозь листву. Они испуганно озирались по сторонам и не знали, что делать. Я не шевелился. Второй щёлкнул передатчиком.

– Диспетчер, – шёпотом сказал он. – Тут убийство. Женщина. Он её убил… Ещё он загрыз нашего пса… Это снова эта чёртова собака… Высылайте. Все, кто может, пусть приезжают. И по радио сообщите… и вызовите кого-нибудь…

Холуй завыл и попытался лизнуть сапог первого. Тот в страхе отпрыгнул.

– Господи, чем же тут воняет… – Второй зажал нос. – Невыносимо…

Холуй застонал. Люди не выдержали и побежали назад к своей машине. Холуй завыл им вслед.

Я подождал, пока они удалятся, и подошёл к лежащему человеку. Это была не Ли. Это была та бродяжка, что встретила нас после визита к Колянчину. Которой Ли дала деньги и флакон духов с ароматом яблок и корицы.

Глаза выползли из орбит, это даже были не глаза, а одни зрачки, растянувшиеся до неимоверных размеров. Перед смертью она не увидела ничего хорошего. Я перевернул её на живот, пусть лучше в землю смотрит.

Холуй подполз ко мне. Он дёргался, красное из живота смешивалось с какой-то темноватой жидкостью и пачкало траву. Но Холуй не собирался умирать. Он бы промучился ещё с час, не меньше. Тибетские мастифы, они очень живучие.

Холуй что-то шипел, пытался мне сказать, но понять ничего было нельзя. Впрочем, мне кажется, что перед смертью все существа говорят примерно одно и то же.

– Закрой глаза, – велел я ему. – И перевернись на спину.

Холуй послушно закрыл глаза и перевернулся.

Это было тяжело сделать. Я никого никогда ещё не убивал. Я примерился и сжал зубы. Холуй вздрогнул и затих.

Я отпустил его шею. Во рту стоял мерзкий железный вкус красного. Меня вырвало. Потом ещё раз. Потом я услышал смех. Далеко, почти у самой лесной опушки. Она смеялась. Я первый раз слышал, как она смеялась. И вообще, первый раз слышал подобный смех. Так смеются заводные игрушки.

В городе завыли сирены.

Остаток дня валялся в канаве. Мимо проносились полицейские автомобили и мотоциклы. Пролетело два вертолёта. Но меня никто не нашёл. Солнце зашло за холм, и я в последний раз вернулся домой. Я рассудил, что где-где, а дома они меня искать уж точно не будут. Пробрался через лаз в сад.

Вечером Ма и Па вышли на улицу. У Па на поясе болтался револьвер. Они прохаживались по тропинке. Они не разговаривали, просто молчали.

Когда стало совсем темно, я подошёл к дому и устроился напротив окна Розы. Но в эту ночь она никуда не выходила. Сидела у окна в своём дремотном оцепенении.

21 Чудовище

Ветер дул на нас, и это было хорошо. Это давало нам преимущество. Она нас не услышит, а я услышу её прекрасно. Я и сейчас её слышу, правда, она далеко и не активна. Ли рядом с ней, но пока это не опасно. Ветер на нас, и у нас есть преимущество. В несколько секунд, но этого хватит. Хватит. Должно хватить.

Я пробрался в усадьбу через лаз. В саду меня ждал Айк. Я рассказал ему всё и объяснил, что надо делать. Айк пожал плечами.

– Ты меня понял? – спросил я. – Ты понял, что надо делать?

Айк кивнул.