Чудовищная ложь

— Да, я заметила это в ней. Впрочем, то же самое относится и к ней. Я не могу быть такой же сильной или способной, как она...

Катон издал рык, на что она закатила глаза.

— Но я забочусь о ней. Если ты причинишь ей боль, я постараюсь сделать все возможное, чтобы навредить тебе.

Я чувствую, как Аку трясется от беззвучного смеха позади меня, и я уверена, что мы, несомненно, носим одинаковые ухмылки.

— Понял, человек, — мягко говорит мой монстр с почтительным поклоном. Вырвавшись из его объятий, я обнимаю Талию.

— Ты должна рассказать нам все, что случилось. Серьезно, я так волновалась, и мне не нравится это чувство, — говорю я ей.

Талия кивает.

— Это касается не только нас с тобой, Ария.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, нахмурившись, не обращая внимания на шевеление людей позади меня. Талия понижает голос и говорит быстро, когда Катон подходит к нам, но он поддерживает ее, а не останавливает. Серьезное выражение его лица заставляет меня проглотить внезапно вспыхнувшее волнение. — Исследование, за которым меня послали, пропало не просто так. Катон забрал его. Он боялся того, что в нем содержится, и последствий того, что люди снова получат его в свои руки. — От этого я приподнимаю брови, но у меня нет времени задавать вопросы, так как Талия быстро забегает вперед на одном длинном дыхании. — Содержащаяся информация, Ария... Она потрясла меня до глубины души. Это сделали люди, Ария. Они сделали их.

— Я знаю.

— Но это нечто большее, — говорит Талия поспешно, как будто эти люди могут спуститься и убить ее за то, что она проговорилась и раскрыла их секреты. — Неудивительно, что они хотят вернуть эту информацию. Они готовы пойти на все, чтобы защитить ее.

— Талия, да говори уже, — требую я. Я не люблю, когда меня используют или лгут, а если правительство, нанявшее нас для этого исследования, замышляет гнусное дерьмо? Ну, скажем так, им не понравятся результаты, которые они получат от меня.

— Это намного больше, Ария. — Талия качает головой, и она выглядит испуганной, по-настоящему испуганной, впервые с тех пор, как я ее встретила. — То, что они сделали с ними, то, что они продолжают делать…

— К нам идут — раздается грубый окрик, прерывающий все, что Талия собиралась мне сказать.

Аку дёрнул меня к себе за спину, когда воины вскочили на ноги, и все взгляды обратились к новичкам, когда они присоединились к собранию. Я отказываюсь трусить, поэтому я скольжу к Акуджи и тянусь к клинкам, которые он дал мне, пока я наблюдаю за ними. Большой ублюдок впереди еще больше, чем Акуджи, едет на огромном черном жеребце, который бьет копытами в воздухе, но воинов это не пугает. Когда он спускается, то ухмыляется нам всем, и я замечаю, что один из его клыков обломан и сломан.

На одном глазу у него жуткий шрам, и он белый по сравнению с обычным черным. Монстр более насыщенного красного цвета с оттенками черного по всей коже, и это самый большой монстр, которого я видела до сих пор. Воины за ним выглядят как разношерстная кучка монстров, все злые и страшные.

Они окружают нас с угрожающими взглядами. Люди Акуджи и Катона создают барьер перед нами и Талией, стоя вместе против них.

— Самаэль, — приветствует Акуджи, как бы говоря от имени племени, и тут я понимаю, что Катон подчиняется ему, глядя на него и его воинов как на лидеров.

— Акуджи, — приветствует он с усмешкой. — Спасибо тебе за нашего последнего бойца, он хорошо вписался.

Я вижу, как напрягаются мышцы на челюсти Акуджи, но он никак не реагирует.

— Почему ты здесь?

— Разве не было созвано собрание? Нас пригласили. — Самаэль усмехается, спрыгивая с лошади.

— Да, но вы никогда не приходили на них, — в замешательстве отвечает Катон.

— Ну, теперь пришли.

— И почему же? — спрашивает Акуджи, пока я смотрю за ними, ища человека, которого они тоже забрали. От меня не ускользнуло, что сейчас во всех племенах, похоже, есть человек. Хотя я не боюсь за Талию, этого нельзя сказать о женщине, которую они забрали. При одном взгляде в глаза Самаэля я вижу ненависть, которую он явно затаил, глядя на меня.

Ненависть и смерть.

— Потому что нам тоже интересно. А то, что рядом с вами стоят люди, и они не закованные в цепи, показывает мне, насколько вы слабы и насколько вам плевать.

— Плевать? — повторил Акуджи.

— То, что человеческие воины сейчас окружают стену с оружием. — Самаэль ухмыляется, когда бросает эту бомбу.

Черт!

▪ 25 ▪

АКУДЖИ

— Что? — говорю я, чувствуя, как холодок пробегает по всему телу. Моя главная забота ― Ария, и я в страхе смотрю на нее. Я боюсь, что они здесь из-за нее, что они заберут ее у меня.

Я убью их первым.

Она моя.

Словно прочитав мои мысли, она поглаживает меня по груди.

— Они не пришли, когда я была за стеной с Талией, так что дело не в нас. Хотя странно, что они сделали это сейчас.