Чудовищная правда

Эта мысль почему-то разозлила меня, и я не успел опомниться, как переступил границу племени из-за ее страха. Меня раздирает тошнотворное ощущение, сердце бешено колотится, когти рассекают воздух, а хвост хлещет по спине. Все во мне ревело и кричало, требуя спасти ее.

Защитить.

Беречь.

Откуда это взялось?

Но стоять на месте потрясенным и растерянным было некогда, до меня доносится запах свежей человеческой крови. Она ранена! Девушка озирается по сторонам и хнычет. Я мало что знаю о людях, но знаю, что в темноте у них слабое зрение, и она, вероятно, видит только мою тень, но это заставило ее отшатнуться назад. Она снова закричала во все горло, пытаясь отползти от меня.

Что-то глубоко внутри меня подсказывает, что человеческой девушке никогда не удастся от меня убежать, как бы она ни старалась.

Это заставляет меня двигаться, зная, что мы в опасности. Она в опасности. Если воин Акуджи поймает ее, а он поймает, по запаху ее крови и по ее крикам, то она умрет, и даже мысль об этом приводит меня в бешенство. Зрение застилает красная пелена.

Меня могут убить за это, за предательство, за пересечение племенной границы, но все это не имеет значения, когда ее хныканье потрясает меня до глубины души. Я хочу разнести этот город на части и убить любого, кто посмеет обидеть или напугать ее.

Она моя! А не их!

Когда я добираюсь до девушки, она сворачивается калачиком, поднимая руки вверх, как бы защищаясь от удара. Ее лицо бледное и испуганное, и мне хочется снова увидеть эти грозовые глаза. Мое сердце колотится от того, что она так близко, потому что под запахом ее страха и крови скрывается что-то такое сладкое и манящее, что пробуждает каждую клеточку в моем теле. Аромат превращает меня в зверя, и я, не задумываясь, тянусь к девушке.

Мне нужно прикоснуться к ней, попробовать на вкус и защитить ее. С этим инстинктом я не могу бороться, и никакая логика не может изменить того, что я делаю, только когда она снова хнычет. Нежно обнимая, я прижимаю девушку к своей груди. Она такая маленькая и ничего не весит.

Еще одно хныканье срывается с губ девушки, и этот звук разрывает мне сердце. Я должен заставить ее остановиться.

— Шшш, все будет хорошо, — говорю я, голос прозвучал угрожающе, и девушка еще больше сжалась в комок, ее губы задрожали. У меня нет времени утешать девушку или доказывать ей, что я не причиню вреда, не сейчас, когда тот, кто заставил ее кричать, может ее преследовать.

Прижав девушку к себе, я быстро ухожу в свои владения. Только тогда беспокойство в душе рассеивается, но у меня на руках все еще раненая, испуганная человеческая женщина. Может быть, мой народ и верен, но он не смирится с ее присутствием, поэтому я прикрываю ее, как могу. К счастью, к этому времени большинство моих людей уже ушли, и я поднимаюсь по черной лестнице, пока не оказываюсь в лаборатории и жилой зоне. Там я блокирую дверь, чтобы они не смогли войти, что, конечно, не обязательно, но никогда нельзя быть слишком уверенным.

Осмотревшись, я нахожу место, куда можно положить девушку. Здесь не так много места, мне много не нужно, и на мгновение становится неприятно, что в большой комнате у меня нет для нее удобного гнезда. Вместо этого устраиваюсь на участке пола со стойкой с одной стороны и стеной с другой, стараясь, чтобы девушка чувствовала себя в безопасности.

Мне не хочется опускать ее, но заставляю себя это сделать, хмурясь, когда она стонет. Глаза девушки остаются закрытыми, она обхватывает что-то вроде сумки, а ее лицо отвернуто от меня, словно в ожидании удара.

Это очень больно.

— Теперь ты в безопасности, — сказал я как можно мягче. Я даже отошел подальше, чтобы девушка не чувствовала себя в ловушке, но она осталась на месте. Я принес ей воды и еды, но девушка не двигалась, ее просто трясло, поэтому беру мех, укутываю ее, а потом сажусь за свой стол.

Это исследование очень важно, но я не могу думать о нем сейчас, хотя и делаю вид, что думаю. Я смотрю то на нее, то на исследование. В надежде, что девушка расслабится, заговорит… посмотрит на меня.

Я надеюсь, что она вновь взглянет на меня своими завораживающими глазами.

Я могу быть терпеливым. Я могу ждать вечно, если потребуется.

Все во мне говорит, что этот человечек ‒ мой, хотя я не знаю почему, но собираюсь это выяснить.

— Кто ты? — прохрипела она. Ее голос проникает в меня, освещая каждый уголок и связывая нас вместе.

ГЛАВА 7

ТАЛИЯ

Он огромный. Это моя первая мысль. К тому же он совсем не такой, каким я представляла себе монстров. Я изучала некоторые старые репортажи, но они никогда не выглядели так. Этот мужчина выглядит почти… мягко. Сидя на стуле, слишком маленьком для его роста, он сгорбился, как будто ему не по себе от своих размеров или он пытается стать меньше для меня.