Чудовищная работа

— Его вряд испугаюсь, — Матвей усмехнулся.

— А сам как?

— С тех пор как перестали мучить кошмары, всё нормально стало. На работу устроился в магазин «Мистический ритуал». Побрякушки разные продаю. Уж кое−что в мистике понимаю. Хозяин магазина конкурс проводил среди желающих у него работать, я смог его впечатлить своими знаниями.

— Ух, ты, здорово! — искренне порадовался я за друга. — А я пока свободный. И не тянет работу искать.

— А как Мария?

— По−прежнему, — я сдержал вздох. — Всё ещё не могу поверить, что ходил на свидание с призраком.

Почувствовав, что эта тема для меня болезненная, парень не стал больше задавать вопросов, связанных с девушкой.

— Ну ладно, был рад повидаться, — он поднялся. — Когда выйдет из комы, сообщишь?

— Обязательно. Если это случиться, я праздник устрою. Будь на связи.

— Буду. Бывай.

Матвей похлопал меня по плечу и направился к лифту. Я проводил его взглядом и только после этого вошёл в палату.

Девушка по−прежнему спала, грудь её равномерно поднималась и опускалась, а на лице была кислородная маска. Приборы пиликали, показывая линейные графики. Всё, как обычно.

Несколько часов я провёл с ней, держа за руку, стараясь не смотреть на уродующие запястья шрамы, и разговаривал с ней. Рассказывал обо всём, что случилось этим днём, делился своими размышлениями и мечтами. Я был уверен, что она слышит меня и ждал, что вот−вот её глаза откроются. Но чуда не произошло.

Через три дня позвонил врач Марии и пригласил на важный разговор. И я пришёл к нему как раз после того, как навестил Марию. Суть его сводилась к тому, что МРТ головного мозга пациентки показало его стремительное умирание. Это говорило о том, что если даже девушка оживёт, то превратится в овощ. Я негодовал, услышав такое, почему тогда этот же врач убеждал меня, что ситуация стабильная? На этот вопрос, он ответил: «Что они не теряли надежду…» и прочее бла−бла−бла. В итоге, он предложил подписать бумаги, поскольку к родственникам обращаться оказалось невозможным — те затерялись за границей. А бумаги, надо сказать, не простые. Они давали право врачу отключить приборы, обеспечивающие жизнедеятельность, а тело было бы использовано для изъятия органов, поскольку отказ от такой процедуры владелица тела до попадания в кому не подписала. Вот в такой сложной ситуации я оказался. Я выпросил неделю, чтобы подумать. И врач будто бы нехотя согласился.

После разговора с врачом я пребывал в глубоком потрясении. Как я смогу собственными руками лишить Марию жизни? Ту, кого полюбил? Это казалось мне чудовищным. Даже хотелось убить врача, посмевшего мне такое предложить.

Не помню, как добрался домой. У меня было жуткое желание что−нибудь сломать, я даже несколько раз ударил кулаком по стене, когда открывал дверь, уж слишком сильно хотелось как−то выразить свой гнев. Моё появление в квартире встретил Евстратий. Его лицо было суровым, а руки скрещены на груди.

— Я не позволю тебе что−нибудь сломать! Лучше иди во двор и постучись головой о дерево.

Ничего так совет. Я аж вытаращил на него глаза. Постучать головой о дерево? Он серьёзно?

— Думаешь, поможет? — я выразил искреннее недоверие к его совету.

— Не знаю, но это будет меньшее из проблем, которые ты можешь причинить нашему дому.

Я прошёл мимо сердитого домового и устало опустился на диван, затем обхватил голову руками, едва сдерживая болезненный стон.

— А… вижу, — Евстратий присел на краешек дивана, — Разочаровала тебя современная медицина.

— Они хотят её отключить от приборов. Говорят, её мозг почти умер. И я должен дать им разрешение на это. Что мне делать?

Из глаз потекли слёзы.

— Тут я тебе не советчик, — вымолвил задумчиво домовой.

— Да кто я такой, чтобы решать этот вопрос? Я ведь Марии никто. А родственников её они найти не могут. Видите ли, я единственный кто её навещает. Это же неправильно!

— Если ты откажешься выдать разрешение, что изменится?

— Её всё равно отключат.

— А когда отключат?

— Я попросил подумать неделю.

— Вот! — домовой всплеснул рукой. — Если бы ты не попросил неделю, её могли бы отключить уже завтра.

— Возможно, и куда ты клонишь? — я поднял голову, внимательно вглядевшись в суровое лицо домового.

— Получается, ты продлеваешь её жизнь на неделю, а это немало. У тебя есть время попытаться разбудить её.

— Хотел бы я знать, как это сделать, но её мозг умирает, кем она будет, если вдруг очнётся?

Домовой скинул на пол лапти, затем откинулся на спинку дивана и обхватил колени руками. Надо же! У меня культурный домовой!

— Насколько я знаю человека, у него могут восстанавливаться многие органы. И уверен, мозг тоже можно восстановить. О чём ты будешь больше жалеть: о том, что вернул её к жизни или о том, что не сделал для этого всё возможное?

— Конечно, второе! — не задумываясь, ответил я. И тут вдруг меня осенило: — Кажется, я знаю способ… Рей сказал, если понадобиться помощь, я могу ему написать письмо. Звучит, конечно, странно. Да и чем он сможет мне помочь?