Чуйка

Председатель ЗакСа Санкт-Петербурга был оповещён о крайней необходимости заехать утром до начала рабочего дня в Большой дом на Литейном проспекте.

Другие должностные лица, которые на том или ином этапе должны были принять участие в предстоящих действиях, тоже получили руководящие указания. Их было совсем немного, они пока не знали конкретики и не могли куда-либо слить информацию, так как попросту ей не обладали.

Поэтому средства массовой информации пребывали в неведении о предстоящих событиях, а рядовые члены и руководители одной из крупнейших ОПГ Северной столицы даже не могли предположить, что их судьбы уже предрешены.

Степан получил на заставе всё, что ему требовалось для реализации придуманного им плана, заехал домой за метлой и накидкой пыльных тропинок и к шестнадцати тридцати уже был в банке. Занеся всё к себе в кабинет, он направился к Большому Боссу. Заведя его в комнату отдыха, быстро проинструктировал.

– Вашу жену и детей я отвёз, теперь они в безопасности. Операция согласована на всех уровнях. Сейчас мы вернёмся в кабинет и будем ждать звонка Чумакова. Разговор запишем на вот этот диктофон. Скажите ему, что отказываетесь продавать контрольный пакет акций. И в случае продолжения наезда вынуждены будете обратиться в прокуратуру. Держитесь уверенно. Закончив разговор, сразу возвращайтесь в комнату отдыха и постарайтесь не выходить из неё до самого отъезда. В кабинете небезопасно.

Я уверен, что покушение планируется на улице, когда вы поедете домой, но лучше перестраховаться.

Чумаков позвонил на пять минут позже назначенного срока. Скорее всего, он это сделал специально, чтобы клиент поволновался. Он не исключал, что разговор может быть записан, поэтому лишнего старался не говорить. Получив отказ, настаивать на своём не стал. Лишь посетовал, что некоторые люди совсем не думают о своей семье, когда принимают ответственные решения. И на этом закончил разговор.

– Это был намёк? – спросил Большой Босс, когда они перешли в комнату отдыха и задвинули за собой дверь.

– Конечно. Пытаются вас выманить из банка. А мы им подыграем. Сейчас я открою дверь, вы встаньте на пороге, звоните жене и вслух возмущайтесь, что она не берёт трубку. Потом вдоль стеночки пройдите к бару, позвените там бутылками, набулькайте в бокал и выпейте, но не коньяк, а воду. Немного подождите, позвоните жене ещё раз и возвращайтесь сюда.

Большой Босс выполнил всё, что ему было рекомендовано Степаном.

– У вас здорово получается, – похвалил его Степан. – Вы очень натурально себя вели. Я бы точно поверил. Теперь подождите десять минут и звоните ещё раз. Сразу после этого потребуйте у секретарши, чтобы она вызвала вашего шофёра. Но не сюда, а на стоянку. Спустившись туда, постарайтесь выглядеть растерянным и озабоченным. Когда сядете в машину, сразу не выезжайте, затейте какой-нибудь разговор с водителем. Потом скажите ему, чтобы ехал медленно, а перед самым поворотом на Большой Сампсониевский проспект на пару секунд остановился.

В этот момент на противоположной стороне улицы что-то вспыхнет и громыхнёт. Сразу после этого задним ходом пятитесь обратно к банку, возвращаетесь в комнату отдыха и больше никуда не выходите. Я подойду, как только освобожусь. А сейчас мне пора.

Выйдя в приёмную, Степан предупредил охранников, чтобы те сопроводили Большого Босса до машины, а потом задержались на стоянке на случай если он вернётся.

Потом быстрым шагом направился в свой кабинет. На всё про всё у него оставалось не более четверти часа, а сделать надо было многое.

Закрыв дверь на замок, он выключил свет и отворил окно. Рассовав всё, что требовалось взять с собой, по карманам, он надел накидку пыльных тропинок, оседлал метлу и выпорхнул в распахнутое окно. На часах было семнадцать тридцать пять, но во второй половине октября в Санкт-Петербурге темнеет рано. Уличные фонари уже были включены, в домах светились окна, по стенам метались сполохи от проезжающих повороты машин. И где-то в этой изменяющейся световой гамме прятались провода и тонкие тросики растяжек. Степан поднялся над крышами, чтобы ни на что не напороться, перелетел улицу и снизился, лишь достигнув торца нужного ему здания. Повернув метлу вертикально, он завис рядом с вентиляционной решёткой. Теперь требовалось всё делать предельно тихо, так как любой шорох мог быть услышан с той стороны решётки, где притаился человек с винтовкой. Сейчас, находясь в непосредственной близости, Степан видел тень, которую отбрасывал на потолок чердака его силуэт.

Решётка крепилась к оконному проёму шестью арматурными прутками, уходящими в кладку. С каждой стороны их было по три. Степан прилепил к ним с наружной стороны по небольшому коническому кусочку пластида с вдавленными внутрь миниатюрными радиодетонаторами. Сначала – с одной стороны проёма, потом, сместившись влево, – с другой.

Закончив, он отлетел подальше в сторону и доложил Трофимову о готовности. Тот подтвердил получение доклада и, в свою очередь, сообщил, что группа выдвигается на исходную позицию.