Чуйка

– Работы ведёте с девяти утра до девяти вечера. Мусор во дворе и на лестничной площадке не складируете – выносите только тогда, когда за ним подъедет машина. И сразу наводите на лестнице порядок. Не подметаете, а моете. Один протопал по лестнице в грязной обуви – кто-нибудь сразу моет за ним. Я сюда каждый день ездить не стану, но хоть одна жалоба от соседей… Пенять будете на себя.

Когда, с чувством выполненного долга, они спустились во двор, уже смеркалось, но Степан предложил всё-таки не откладывать обучение полётам на завтра. Вот только найти безлюдное место в ближайших пригородах Санкт-Петербурга было тяжело даже осенью. Выручила Ольга, вспомнившая, что буквально километрах в десяти за Всеволожском таких мест много.

Пока по пробкам выбирались из города и потом ехали по Дороге жизни, Ольга растолковывала ему теорию. В принципе, ничего особенно сложного в управлении метлой для человека, не чуждого спортивной гимнастике, не было. Никаких тебе педалей, переключения передач, поворотных сопел. Одна ручка управления, она же черенок, да воображаемый регулятор мощности продольной тяги. Необходимо удовлетворять всего двум условиям: иметь хорошее воображение и владеть собственным телом. С воображением у Степана всё было в полном порядке, а на перекладине он в былые времена не только играючи выполнял норматив по подъёмам переворотом, но и легко делал «замок» и «склёпку», крутил «солнышко», соскакивал «топориком». Единственная серьёзная сложность заключалась в том, что каждая метла имела свой норов, к которому надо было приспособиться.

Через несколько километров после Романовки они обнаружили съезд на просёлочную дорогу, свернули на него и метров через триста остановились. Уже полностью стемнело, но ночь была лунной и света хватало.

Степан закрепил велосипедное седло на черенке метлы, крепко затянул гайки и отрегулировал наклон. Он побаивался, что метлу придётся долго объезжать, как норовистого жеребца. Ничего подобного! Артефакт сразу почувствовал твёрдые мужские руки и полностью подчинился воле наездника.

Начав с горизонтальных полётов в нескольких метрах от земли, Степан отработал повороты, отрегулировал замедление и ускорение движения и даже освоил зависание на месте, при котором метла располагалась строго вертикально, и тяга в точности соответствовала весу наездника, полностью компенсируя силу тяжести. Освоившись на горизонтали, Степан набрал высоту и занялся пространственным пилотажем: взлёты под разными углами, пикирование с выходом на глиссаду, «горка», управляемый «штопор».

Спустя сорок минут он вернулся на землю, чтобы погреться. Дуло наверху очень даже прилично, а температура воздуха уже опустилась до совсем маленького плюса. До заморозков оставалась какая-то пара градусов. Согревшись в машине, он продолжил полёты, надев накидку пыльных тропинок. Сопротивление воздуха возросло, но стало теплее.

Теперь Степан не боялся быть замеченным и существенно расширил зону полётов. Пролетая над деревней, он обратил внимание на то, что для людей его пролёт остаётся незамеченным, а собаки не просто чувствуют его приближение, но и активно реагируют на пролетающего над головой всадника, разражаясь заливистым лаем. Собаки его точно не видели и вряд ли могли учуять. Скорее всего, слышали. А может, и ещё каким-то образом ощущали его присутствие. По крайней мере, лаяли они не просто в пространство, а поднимая и поворачивая голову именно в его направлении. Этот фактор в дальнейшем следовало обязательно учитывать.

Вернувшись, он несколько раз медленно пролетел буквально в паре метров от Ольги, но та ничего не заметила. Накидка надёжно укрывала от взглядов не только его, но и метлу.

Укутав метлу в камуфляжную плащ-накидку, чтобы не привлекать лишнего внимания, они поехали домой.

Следующий день Степан планировал целиком посвятить работе в банке. Появившись там утром, он быстро разобрался с текучкой и поднялся в приёмную Большого Босса, чтобы предупредить его о своём скором увольнении.

– Здравствуй, дорогой, – поприветствовал его председатель совета акционеров. – Очень хорошо, что пришёл, я уже собирался посылать за тобой. Что-то важное?

– Нет, я по личному вопросу. Хотел предупредить вас, что скоро буду вынужден уволиться. Возвращаюсь на службу.

– Ох, как не вовремя… Хотя у вас ведь в армии есть такое понятие – дембельский аккорд?

– Раньше было, когда по два года служили, я уже не застал.

– Могу сейчас его тебе организовать. Сделаешь одно дело и можешь хоть в тот же день увольняться, никаких отработок не нужно. Я тебе ещё и премию дам хорошую.

– Что за дело?

– Так сказать не могу, только если возьмёшься. Очень серьёзное дело. И опасное.

Степан прислушался к себе. Чуйка подтверждала – опасно. Для него самого не слишком. А вот для его визави – смертельно опасно.

– Хорошо, – согласился Степан. – Берусь.

Он испытывал искреннюю симпатию к этому весьма неглупому кавказскому толстяку и не желал допускать его смерти.

– Тогда слушай. На меня наехали. Очень серьёзно наехали. Сергей Чумаков.