Чукотка

И когда он наконец заговорил, школьники очень обрадовались. Они уже думали, что Ульвургын из-за беглянок рассердился на всех.

Его медленная, с паузами речь, во время которой в классе стояла мертвая тишина, была очень убедительна и понятна каждому ученику. И как только Ульвургын кончил говорить, послышались детские голоса:

- Карэм, карэм! Кэйве, левыт уйнэ!*

[Правда, головы нет!]

Так весь коллектив осудил беглянок.

КАНИКУЛЫ

На собрании дети с грустью подчинились своей судьбе. Но тоска, непреодолимая тоска по ярангам не покидала их. Между тем об отпуске, казалось, не могло быть и речи: ведь дети прибыли в школу всего несколько дней тому назад. Школа с большим опозданием начала свою работу. Тяжелое настроение детей чувствовалось все больше и больше, и мы решили устроить им каникулы раньше установленного срока.

В тот же день мы собрали детей в класс, и я им сказал:

- Мальчики и девочки! Завтра мы вместе с вами поедем к вам в стойбище. Мы поедем в гости к вашим отцам, матерям, сестренкам и братишкам. Учителя будут жить вместе с вами до самого возвращения на культбазу. Три дня мы будем жить в гостях, а потом вернемся в школу.

Лица детей загорелись неописуемой радостью. Глаза заблестели. Со всех сторон только и слышно было:

- Ох, как хорошо! Хорошо!

Не дожидаясь конца беседы - им больше ничего не нужно было, - они повскакали с мест и выбежали из класса. Весело подпрыгивая, они носились, как зайцы, по всем комнатам школы.

Школьники с нетерпением ожидали, когда кончится этот день; хотелось, чтобы скорей кончилась и ночь, а утром немедленно собираться домой.

Чтобы сократить остаток дня и оставить о школе хорошее впечатление, мы решили провести вечер как можно интереснее. В нашем распоряжении была кинопередвижка. Мы организовали киносеанс. Дети еще не имели представления об этой волшебной машинке. И хотя их мысли теперь были заняты предстоящим отъездом, все же они с большим интересом наблюдали за всеми приготовлениями к киносеансу.

- Что это такое поставили на стол? Швейную машину?

- Нет, - говорила Тает-Хема, - швейная машина меньше.

- А, это большая швейная машина, - утверждал Рультынкеу.

На стене для чего-то прибили кусок белой материи. Окна затемнили одеялами, чтобы не проникал лунный свет.

Рультынкеу опять сказал:

- Это машина. Она большая потому, что будет шить, наверно, издалека. Видишь, для нее материю подвешивают!

Но вот все приготовления окончены, дети посажены на места. И когда в зале стало совсем темно, они все зашумели, предположив, что сейчас начнется большое, неведомое им шаманство таньгов.

"Наверно, таньги желают сбить с толку злых духов "келе"", - думали дети: ведь в их ярангах, когда шаман начинал бить в бубен, тоже тушили в жирниках свет.

Темнота длилась недолго. Не успели дети испугаться по-настоящему, как объектив кинопередвижки отбросил на экран большой светлый сноп лучей.

"Вот оно, начинается!"

На экране образовался большой круг и, расширяясь, расплылся по всей стене. Моментально воцарилась тишина. Снова темно, и вслед за этим на экране появился большой олень, больше настоящего! Дети уже видели картинки в книжке, и теперь их удивлял только размер оленя да непонятно было, кто его подвесил на стенку. На стене олень выглядел как настоящий. Поворот ручки - и олень пришел в движение. Он поднял ноги, замотал головой с ветвистыми рогами.

"Вот оно, начинается!" - затаив дыхание, думали дети.

Олень скоро исчез, появилось целое стадо. Олени двигались, задевали своими ветвистыми рогами друг друга, раскапывали копытами снег, щипали ягель. Они были совсем как живые. Дети не могли удержаться от возгласов. Они задвигались на скамьях, зашумели. Их лица с открытыми ртами и расширенными глазами выражали испуг, изумление. Дети смотрели то на картину, то на "трещалку" - динамомашину, которую крутил учитель. Это было необыкновенное шаманство!..

Картина для первого раза была взята намеренно из знакомой детям жизни. Нельзя было показывать картину из жизни, неведомой им, иначе в первый же раз можно было их перепугать.

Они видели знакомые им юрты кочевников, настоящих оленей, тюленей, моржей. Картина переносила их в мир знакомых вещей, хотя и неведомо как появившихся здесь.

Когда же на тюленьем промысле показался ледокол, из труб которого валил густой черный дым, ощущение было прямо осязаемым. Казалось, школьники слышат треск громоздящихся льдин. Но когда ледокол пошел по направлению к зрительному залу, школьники повскакали с мест и бросились к стенам, давая ему дорогу.

Люди на экране ходили, работали, разговаривали, махали руками, только не слышно было их слов.

- Живые белые чертики! - шепотом говорил Рультуге-первый.

- Нет, - сказал Таграй, - это машинка, делающая на стене жизнь.

Киносеанс кончился. Дети отправились в спальни, но в этот вечер они долго не могли уснуть. Далеко за полночь слышался детский шепот: они беседовали о кинокартине, обсуждали план поездки домой, предвкушая все удовольствия завтрашнего дня.

ДОМОЙ, ДОМОЙ!..