Чукотка

В ответ Таграй замахал обеими руками. Самолет полез к облакам, перевернулся вверх тормашками.

— Это мертвая петля, — восторженно заговорил наконец Таграй.

Прыжок с парашютом всех взволновал. Люди долгое время даже не решались заговорить с Таграем. И лишь спустя немного времени послышались вопросы:

— Не испугался ты, Таграй, когда отделился от самолета?

— О чем ты думал, Таграй, когда повис в воздухе?

— Не страшно ли?

Таграй чувствовал себя настоящим героем. Окруженный большой толпой учеников, он рассказывал:

— Когда я учился в первом классе и когда в первый раз прилетел самолет, я подумал: наверно, эти русские, которые летают, не люди. Не верилось, что человек может так летать. Теперь все мы верим. Потом, когда я узнал о парашюте, я очень заинтересовался им. Но все-таки прыгать с такой высоты было страшно. Когда я учился у пограничников летать, один раз видел, как красноармеец прыгнул. Было очень высоко. Я первый раз видел живого человека, который прыгал. И он мне сказал, что совсем не страшно. Нужно быть только спокойным и, самое главное, смелым. Тогда мне захотелось самому прыгнуть. Думаю: «Попробую, все равно». Я решил прыгнуть. Когда в воздухе я залез на крыло, мне вдруг стало так жалко расставаться с самолетом, что я чуть-чуть не вернулся обратно. Я взглянул на Андрея Андрея и испугался, что он узнает мои мысли. Не думая больше, я взял да и махнул! Быстро-быстро пронеслись в голове мысли: «Вдруг парашют не раскроется?» Ведь с такой высоты упасть — костей не соберешь. Потянул вытяжное кольцо, меня дернуло, парашют раскрылся, и мне показалось, что я повис в воздухе. «Кто теперь снимет меня отсюда?» — подумал я. Но потом вижу, что я несусь к земле. И стало так досадно мне! Хотелось немного повисеть еще. Эх, ребята, и хорошо же оттуда смотреть на землю! Люди на земле, как евражки, ползают. За заливом виднелось стадо оленей. В короткое время я успел многое рассмотреть. Но гляжу — земля все ближе и ближе, бегут пограничники. Я коснулся земли ногами и от радости не могу слова сказать. Это очень интересно — прыгать с самолета. И совсем не страшно.

Ребята, зачарованные его рассказом, стояли, словно онемев.

— Андрей Андрей сказал, что скоро организует у нас аэроклуб. Тогда смогут учиться все, кто хочет.

— Правда, Таграй? — почти в один голос спросили они.

— Правда!

И УМЕРЕТЬ ЧЕЛОВЕК ХОЧЕТ ПО-НОВОМУ

Легкий южный ветерок, как тепловатая вода, ласкает лицо. Так и хочется идти навстречу этим мягким воздушным потокам.

В такую погоду в чукотском стойбище большое оживление. Дети носятся между яранг, как разыгравшиеся молодые оленята в хороший, ясный северный день. Ватагой они бегут к морю. Они подбирают ракушки, хорошо отшлифованные, красивые камешки. Увидев на берегу морскую капусту, выброшенную волнами, они с криком вперегонки несутся к ней и, схватив, с удовольствием жуют ее.

Обычно, подъезжая к поселку, еще издали слышишь их многоголосый шум и гам. Но сегодня не слышно и не видно детворы.

Сегодня, в это ласковое утро, в поселке необычно тихо. Будто все сговорились молчанием встретить этот тихий, спокойный северный день. Собаки, отлично чувствующие настроение человека, и те притихли. Может быть, здесь случилось какое-нибудь несчастье? Но и шаманский бубен не гремит в этой тягостной тишине.

Чей покой оберегают люди?

В яранге, на оленьих шкурах, лежит человек и редкими вздохами ловит воздух, которого так мало в небольшом меховом пологе. Он шевелит губами, глаза закрыты. Вокруг него молча сидят люди и смотрят на ввалившиеся глаза. Наконец глаза открываются.

— Пить… — слышится слабый голос.

Больного заботливо приподнимают и помогают ему напиться из чашки. Больной делает несколько глотков.

— Вот теперь лучше.

Над ним склоняется пожилая женщина:

— Плохо тебе, Тнаыргын? Тяжело? Или облегчить твои мучения?

Женщине жаль хорошего старика. Она ждет, когда он попросит задушить его. Трудно смотреть, когда болеет хороший человек.

— Да… тяжело… — говорит старик. — Люди, может, болезнь уйдет от меня? Надо помочь ей уйти.

Он открыл глаза. Женщина опять склоняется над ним и тихо говорит:

— Эненылин[56] сказал, что нельзя изгнать из тебя злого духа. Он сказал, что ты — летающий поверху человек. Только смерть через удушение спасет тебя.

Старик вяло пошевелил рукой.

— Не надо… Пусть я умру по-новому, без ремня на шее. Пить… Я сдружился с русскими… Они достойны моей дружбы. Может, русский доктор захочет приехать ко мне? Может, он изгонит болезнь мою?

К старику подполз Ульвургын.

— Тнаыргын, я давно послал Айвана за русским доктором.

Старик обвел всех взглядом.

— Хорошо, — ответил он. — Надо бы сказать и ученикам. Пусть они кончили бы свои занятия… Если уйду из жизни, глазам была бы радость последний раз увидеть их.

— И ученикам Айван скажет.

А в это время Айван уже мчался к доктору.

Он вбежал в больницу и громко спросил сестру-чукчанку:

— Доктор где?

Доктор выглянул из амбулатории.

— Здравствуй, Айван. Что скажешь хорошенького?

— Хорошего нет, плохие новости есть.

— Что такое? Проходи сюда. Садись и рассказывай.

— Тнаыргын хочет умирать.