Чукотка

— Подождите, ребята. Таграй полетит еще, — говорит Андрей Андреевич.

— Это несправедливо, Андрей Андрей, — сказала Тает-Хема. — Видишь, сколько желающих?

Она подбежала к самолету, залезла на лыжу и опять крикнула:

— Вылезай, Таграй!

Но Таграй сидел за штурвалом, глядел на приборы и будто не слышал, что говорит Тает-Хема.

— Это нехорошо, Таграй!

— Что ты пристала, Тает-Хема? — наконец заговорил он. — Может быть, я еще полечу?

— Нехорошо, Таграй! Вылезь! — сказал подошедший Ульвургын. — И мне вот тоже надо покататься.

— Нет, нет, Ульвургын, подожди! — вмешался Андрей Андреевич. — Таграй сейчас полетит один.

Ульвургын отступил на шаг и, ничего не понимая, уставился на Андрея Андреевича.

— Лети, Таграй, один, без меня.

— Я, один? — высунувшись из кабины и тыча себя пальцем в грудь, спросил Таграй.

— Да, да, один! Ведь сколько раз ты взлетал и садился сам. Я-то сидел как пассажир.

Волнение охватило Таграя. Но, овладев собой, он молча скрылся в кабине, проверил рычаги управления и дал газ. Самолет заревел и побежал. Изумленные люди замерли. С невероятной быстротой самолет побежал по снегу, и вдруг между ним и землей образовался просвет. Самолет с ревом взмыл вверх. Люди бросили друг на друга удивленные взгляды, посмотрели на Андрея Андреевича, а Ульвургын даже пощупал его.

Между тем Таграй парил уже высоко, набирая все большую и большую высоту. Взгляды толпы были прикованы к самолету. И даже сам Андрей Андреевич не может оторвать глаз от него.

Все молчали.

— Молодец! — вдруг закричал Андрей Андреевич. — Правильно ведет машину!

Толпа вышла из состояния оцепенения, раздались крики:

— Какомэй, Таграй!

— Пропал Таграй!

— Теперь не попадет Таграй на землю!

— Пропал Таграй! Ведь Андрей Андрей стоит здесь. С нами.

Обеспокоенный Ульвургын подходит к Горину.

— Андрей Андрей, — говорит он тихо, — все может быть. Таграй теперь побоится приблизиться к земле?

— Не побоится, Ульвургын!

— Коо. Не знаю, — с волнением говорит он.

Но самолет шел уже на посадку, и все четыреста сердец — охотников, учителей, учеников — на минуту замерли.

Самолет с шумом летел над землей, и вдруг все увидели, как осторожно он коснулся снега, слегка подпрыгнул и побежал к прежнему месту.

И когда его окружили люди, из кабины высунулось сияющее, восторженное лицо Таграя. Он во все горло заорал:

— Андрей Андрей! Получилось три точки?

Андрей Андреевич подмигнул и молча показал большой палец.

— Молодец! — сказал он.

— Можно еще раз? — спросил Таграй.

— Лети!

Таграй рванулся к штурвалу, но, повернувшись к народу, спросил:

— Кто из вас хотел покататься?

Все молчали.

— Садись тогда ты, Ульвургын, — предложил он.

Ульвургын попятился назад.

— Карэм! — сказал он и спрятался в толпе, будто кто-нибудь мог его насильно затолкать в кабину.

Правда, Ульвургын любил покататься на самолете с русскими летчиками, но с Таграем… В голове Ульвургына никак не укладывалось, что Таграй — летчик.

— Что случилось? Все так любят кататься на самолете, а никто не хочет. Ну, скорей садись кто-нибудь! А то уеду опять один! — кричал Таграй.

Но толпа молчанием отвечала на его призыв. Таграю стало обидно, что люди не признают его за летчика. Он уже сел было за руль и опять хотел подняться один, как увидел идущего к самолету старика Тнаыргына с поднятой рукой. Старик отделился от толпы, подошел к самолету и молча неумело стал взбираться в кабину. Андрей Андреевич подбежал и помог старику сесть.

Ухватившись руками за борта кабины, старик с обычной серьезностью сказал:

— Вези меня, Таграй!

Самолет взревел и сорвался с места.

Старик закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел горы мыса Дежнева. Где-то внизу, под крылом самолета, находился мыс Яндагай, то место, где жил старик. Тнаыргын перегнулся, чтобы посмотреть вниз через борт кабины, но сильная струя воздуха ударила ему в лицо. Он отпрянул и теперь смотрел только вперед.

«Как чавчу вожжами управляет оленем», — подумал он, глядя в спину Таграя.

В этот момент Таграй обернулся и улыбнулся старику.

Тнаыргын ответил улыбкой и показал вперед, на горы мыса Дежнева.

Таграй круто развернул самолет и взял курс на Дежневские горы. Он быстро удалялся от залива Лаврентия, становясь все меньше и меньше.

Толпа следила за ним неотрывно, с восхищением, с восторгом, а лицо Андрея Андреевича становилось мрачным. И вдруг все с испугом стали его спрашивать:

— Что такое, Андрей Андрей?

Самолет скрылся из виду, и Андрей Андреевич бросился бежать на радиостанцию. Но в этот час береговые станции связи не имели.

Между тем самолет пролетел всю долину речки, и когда он подходил к Дежневской горе, Таграй увидел горы Аляски. За узкой полосой Берингова пролива раскинулась такая же, как Чукотка, огромная горная страна — Аляска.

Таграй увлекся открывшимся видом, и на минуту ему показалось, что самолет не летит, а повис в воздухе. Внизу расстилалось широкое поле чукотской тундры, вдали виднелось открытое море.