Чукотка

— Я, видите ли, бухгалтер, — говорил он. — Двадцать лет безвыездно проработал в Сочи. Ах, господи боже мой, куда же меня занесло — из этакого чудесного края в такой, извините, гнилой угол! И, если говорить откровенно, жалованьишко прельстило. Что греха таить, какой же чудак поедет сюда ради удовольствия?

Директор молчал и думал:

«Кажется, этот субъект типичный длиннорублевик».

— Вы не бывали у нас в Сочи?

— Нет, — сухо ответил директор и спросил: — А здесь где вы работаете?

— В пушной фактории. Сто пятьдесят километров от вас. Но, оказывается, это и вправду близко. Всего десять часов на моторном вельботе. Этой факторией и Леночку соблазнил: «Дурочка, говорю, в песцах вернешься оттуда».

Алексей Петрович помолчал немного и вдруг рассмеялся.

— Хе-хе-хе, — покачал он головой. — Колхозники нас привезли. Вот чего не ожидал, так не ожидал. Никак не думал, что и здесь колхозники есть. Они и не похожи на колхозников.

— А вы ищите это сходство не в одежде, а, например, в том, что они отлично научились управлять мотором, — сказал директор.

— Да, да! Это они умеют. И моряки превосходные. Я ведь сам на море вырос. Я понимаю. — И, помолчав немного, бухгалтер спросил: — В вашей школе, я слышал, обучаются только их дети?

— Да, подавляющее большинство. В первых классах есть дети наших служащих.

— И школа эта такие же права имеет, как и на материке?

— Какие права?

— Ну, окажем, можно из вашей школы поступить в Планово-экономический институт?

— Разумеется, можно. Наша школа — не частное предприятие, она работает на основе единой программы советской средней школы.

— О, тогда это очень хорошо. Я ведь, понимаете ли, из-за дочери и уехал из Сочи. Все танцульки да гулянки, а учиться и времени нет. Неважно училась. А ведь в вузы теперь все отличников набирают. Я вот и думаю, что среди чукотских-то ребятишек она, глядишь, и будет отличницей. И какой бы ни была плохонькой ваша школка, а раз права одни и те же, авось Леночка и попадет без экзаменов в институт. Вот расчет какой у меня.

С языка директора чуть не сорвалась резкая фраза, но он сдержался.

— Курортный город, знаете ли, климат нежный, — ученье-то в голову и не лезет. Прочитал я в газете о наборе бухгалтеров и решил сменить обстановку. Жалованье хорошее, из Наркомпроса сообщили мне, что средняя школа здесь есть, ну, и приехал вот. Все, понимаете ли, из-за дочери. Очень хочется мне, чтобы образумилась она. Вы уж, пожалуйста, обратите на нее внимание. Потом, когда будем выезжать, милости просим к нам в гости, хоть на все лето. Домик у меня в Сочи. А жильцов всего-навсего — дочка да я. Надо, надо вам побывать на курорте. — И, помолчав немного, бухгалтер спросил: — Да, а сколько у вас учеников в седьмом классе?

— Двенадцать.

— Ой, какая неприятность!

— Почему?

— Выходит, моя Леночка будет тринадцатой?

В учительскую вошел Николай Павлович, за ним — Татьяна Николаевна и другие учителя.

Весть о русской ученице облетела все классы. В седьмом собрались все девяносто четыре ученика. Они столпились так тесно, что невозможно было протискаться к тому месту, где сидела Лена с Тает-Хемой. Таграй и другие семиклассники сидели прямо на столах, расположенных поблизости от них.

Лена почувствовала себя настоящей героиней. Еще никогда она не встречала такого большого внимания к себе. И как-то сразу ей все понравилось.

«А девушка, сидящая со мной рядом, по-настоящему интересна. За ней, вероятно, все мальчики бегают», — с завистью подумала Лена и оглядела стоящих перед ней ребят.

«Неинтересные, — подумала она. — Разве только тот, которого учитель вызывал к доске…»

Под влиянием новых впечатлений Лена повеселела и совсем забыла, что ей нужно казаться умней и интересней других.

Лена обняла Тает-Хему за шею и спросила:

— Тебя как зовут?

— Тает-Хема.

— Что такое? Как ты сказала?

— Тает-Хема.

— Разве есть такое имя?

Тает-Хема улыбнулась и сказала:

— Да, есть. Вот меня так зовут.

— Ой, какое странное имя! Оно что-нибудь значит?

Какой-то школьник, стоявший на соседней скамейке, крикнул:

— Тает — соль, хемо — я сам не знаю. Соль не знаю. Вот как ее зовут по-русски.

— Подожди там кричать. Не тебя спрашивают, — оборвала Тает-Хема мальчугана и, обращаясь к Лене, подтвердила это объяснение.

— А фамилия как твоя?

— Тоже Тает-Хема. Все в одном: и имя и фамилия.

— Да как же это так? Вот меня, например, зовут Лена, а фамилия — Журавлева.

Услышав имя Лена, один мальчик крикнул:

— Не дочь ли ты Ленина?

Лена растерянно посмотрела на мальчика и молча покачала головой.

— А что такое Лена? — спросила Тает-Хема.

— Ленивая, должно быть, — послышался чей-то смелый голос.

— Совсем не ленивая. Мое имя происходит от слова Елена. Была такая святая.

— Какая святая?

— Что такое святая?

— Ну, святая. Самая настоящая святая. Все равно бог.

— В комсомоле ты состоишь?

— Нет, ушла из комсомола.

Ребята о чем-то оживленно заговорили на чукотском языке, Лена насторожилась.