Чукотская сага

Кэнири хотел было рассказать ещё какую-то историю, но заместитель начальника прервал его:

— Так, значит, и запишем: в поселке колхоза «Утро» нет больше ни одной яранги,

— Почему же нет? Есть.

— Есть? — огорченно переспросил заместитель начальника.

— А как же! Когда мне предоставили дом, я своей яранги разбирать не стал, а пошел в правление и сказал председателю: «В русских колхозах на лошадях ездят. Так? И для лошадей имеются там специальные конюшни. А если, скажем, автомобиль купят, то строят для него гараж. Так? Почему же мы своих ездовых собак мало бережем?»

И Кэнири рассказал историю о том, как в яранге, подаренной им колхозу «Утро», был создан колхозный собачник.

— Прекрасная инициатива! — с облегчением рассмеялся заместитель начальника. — Вроде, значит, колхозной псарни… Или, точнее сказать, собачья конюшня. Одним словом — собачник! Очень ценная инициатива! А жилых яранг нет, значит, ни одной?

— Есть и жилая. Одна всё-таки есть, — печально произнес Кэнири, понимая, что собеседнику был бы приятнее противоположный ответ. — Рультынэ до сих пор в яранге живет.

— Как же это? — рассердился заместитель начальника. — Ведь вы же мне сами сказали, что все уже переселились в дома!

— Так то вы про охотников спрашивали. Охотники все переселились. А Рультынэ не охотник. Она в пошивочной бригаде.

— Ничего не понимаю! Ну не всё ли мне равно, в какой она бригаде? Ведь я вас только что спрашивал, требуются ли ещё дома вашему колхозу! И вы мне ответили, что не требуются.

— Правильно, — подтвердил Кэнири, — потребности больше нет. Рультынэ сама не хочет переселяться. У неё родной сын в новом доме живет, Эйнес. Не знаете его? Он недавно на русской учительнице женился. Они звали к себе Рультынэ. А она не хочет.

— Вот оно что! Теперь мне все ясно, спасибо. Такой вариант мне, знаете ли, просто в голову не приходил. Как же это можно предпочитать ярангу? Или, может, у неё с сыном нелады? Или с невесткой? Знаете, всякое бывает. Нет? Или действительно она уж так безнадежно завязла в старом быте?

— Может, и нелады. Только нет, вернее, что завязла. Она на самом деле не хочет ярангу бросать. Знаете, женщина старая, отсталая. Привыкла на шкурах спать.

И Кэнири рассказал еще одну историю — о том, как, увидев в какой-то кинокартине кошку, Рультынэ заявила, что «этих маленьких собак на каждую упряжку нужно, наверно, штук по сорок».

* * *

А теперь я постараюсь рассказать о том, что было правдой в словах Кэнири, а что он присочинил. Впрочем, правда в его словах так тесно переплетается с ложью, что не всегда их удается расплести.

Во-первых, относительно сруба, присланного для него по решению окрисполкома. Действительно, было такое дело. Правление в тот год не включило Кэнири в заявку; домов и для лучших колхозников не хватало, а он тогда далеко не принадлежал к числу лучших. Но заявку посылали ещё в самом начале зимы, в ноябре, кажется. А в феврале жена Кэнири родила вторую двойню. Тогда Рультынэ, в бригаде которой работает жена Кэнири, снова подняла на правлении вопрос о доме. «Кэнири лентяй, это верно, — сказала она. — А Тэюнэ? Тэюнэ в моей бригаде лучшая мастерица. Вы посмотрите, сколько у неё трудодней! Почему вы всё по мужьям считаете? Привыкли так? Вы по ней самой посчитайте, по ее трудодням! А к тому же четверо ребят у неё теперь Она их должна растить в чистоте, как полагается. Нельзя их в яранге оставлять!» Правление согласилось, послали дополнительную заявку. Но к этому времени заявки уже были рассмотрены в округе, решение о распределении срубов уже было принято. Вот почему понадобилось особое решение окрисполкома. А вовсе не потому, что в окрисполкоме и в правлении колхоза по-разному будто бы расценивали работу Кэнири.

Во-вторых, относительно организации колхозного собачника. И тут есть зернышко правды: он действительно помещается в старой яранге Кэнири. Эту историю, дорогой мой читатель, ты и сам, наверно, помнишь. Каждый бережливый охотник, поставив себе дом, переделывал ярангу для хозяйственных нужд или разбирал её: и жерди и моржовые шкуры в хорошем хозяйстве всегда пригодятся. Только один ленивый и беспечный Кэнири, перебравшись в дом, сразу же позабыл о своей яранге. Ты помнишь, надеюсь, что вовсе не ему, а председателю колхоза пришла в голову мысль устроить в этой яранге собачник. Она ведь порядочное время стояла совсем заброшенной, а потом председатель с разрешения нерадивого, но и не жадного владельца нашел ей новое применение.

И так во всём. Нелегко выловить маленькую рыбку правды из целого озера выдумок Кэнири.

Но относительно того, что Рультынэ не хотела переселиться в дом, — это, к сожалению, вовсе не было выдумкой Кэнири. Не в отсталости, конечно, дело, но факт остается фактом, не желала — и всё тут.