Чума демонов

Я выключил его, и гравитация опустила меня, как свинцовую кепку. Я проверил глубокие набедренные карманы костюма, в них лежали стограммовый стократный бинокль, выкидной стальной нож и многофункциональный коммуникатор, настраиваемый как на частоты обеих сторон конфликта, так и на специальную волну, доступную только Феликсу. Я нажал на кнопку отправки сообщения, и не получил ответа. Феликс был отключен.

В кармане, застегнутом на пуговицу, я нашел двухмиллиметровый пистолет с дротиками, более компактный и легкий по сравнению со стандартной армейской моделью, которую я обычно ношу. Его дротики содержали недавно разработанный яд, способный гарантированно убить несущегося слона в течение считанных микросекунд после контакта. Я убрал игольник в специальную кобуру с таким же уважением, с которым заклинатель змей относится к кобре.

В костюме было жарко. У меня на спине уже выступил пот. Я выключил лампы, поднял жалюзи, открыл окно, вылез наружу и нащупал ногой узкий выступ.

На улице было прохладнее. Я пару раз глубоко вздохнул, чтобы успокоить нервы, стараясь не смотреть на основание здания, находящееся в более чем ста пятидесяти метрах подо мной. Потом вытащил из кармана коммуникатор и снова попробовал связаться с Феликсом. По-прежнему тишина. Дальше мне придется двигаться без успокаивающего знания, что кто-то сможет записать мои последние слова.

Я повернул регулятор. Безвоздушное давление поля тут же заставило слабый ветерок исчезнуть. Между мной и стеной проскочила едва заметная электрическая дуга. Я начал подниматься, чувствуя, как пропадает привычная опора под ногами. Я оторвался от выступа, наклонился вперед и замахал руками, пытаясь найти равновесие и борясь с ощущением, что через несколько секунд разобьюсь о тротуар. Подо мной была глубокая пропасть, и, хотя разум подсказывал мне, что мой ковер-самолет выдержит и полтонны, чувства говорили, что я дурак и вот-вот погибну.

Я тронул рычаг, управляющий тягой, и, вместе с набором скорости, меня покинуло головокружение, внезапно я почувствовал себя быстрой, беззвучно летящей птицей, несущейся по просторному ночному небу на мощных крыльях...

Внезапно впереди появился какой-то темный объект, я судорожно повернул рукоятку, отвечающую за силу поля, и менее чем в полуметре разминулся с неосвещенной антенной на крыше одного из зданий. Теперь, подумал я, буду парить с большей осторожностью. Я уменьшил горизонтальную скорость и круто взмыл вверх.

Внизу потускнели огни — блеск улицы Организации Объединенных Наций, а также жесткий свет из окон гостиниц и офисных зданий. Звук, доходивший до меня, сильно приглушался полем. На высоте ста пятидесяти метров, я свернул к голубому маячку на вершине диспетчерской вышки Хаммаршельдского аэропорта, расположенного в полутора километрах от города, после чего дал полную тягу и направился к полю боя.

Глава третья

Я завис в сотне метров над холмом с редкими деревьями, где марокканские войска в голубой форме установили на передовой штаб-квартиру. Я туда-сюда крутил регулятор положения, чтобы справиться с порывистым ветром, и мысленно подсчитывал шансы на то, что меня собьют случайным выстрелом. Настроив очки-бинокль на минимальное увеличение и инфракрасный фильтр, я смог различить офицеров, собравшихся вокруг стола с картами, три разведывательных автомобиля с водителями, стоящих рядом, припаркованными за гребнем холма, и ряд окопавшихся солдат на переднем склоне. В восьми километрах к северу виднелись бледно-голубые вспышки выстрелов алжирской артиллерии, начавшей стрельбу у горизонта.

Целью сражения являлся разбомбленный оазис, занимающий центр неглубокой долины, окруженной низкими холмами, над одним из которых я завис. В соответствии со сверхсекретным боевым планом, алжирцы должны были ударить правым флангом, чтобы заставить марокканцев перетянуть туда свои силы, а затем быстро напасть мотопехотой, спрятавшейся за холмами, на ослабленный правый фланг врага. Марокканская стратегия заключалась в том, чтобы удерживать позиции в окопах до тех пор, пока не станут ясны вражеские намерения, а затем ударить прямо по долине второй колонной, собирающейся зайти алжирцами во фланг, как только те нападут из укрытия по марокканским порядкам с правой стороны. Это выглядело стандартными маневрами, и я был уверен, что солдатам они понравятся.

Алжирские снаряды оставляли над долиной яркие клубы пыли, а вскоре начал раздаваться ленивый грохот, когда марокканская артиллерия открыла огонь по вражеским пушкам. При каждой вспышке становилось четко видно поле боя, а регулярное мерцание напоминало грозу летним вечером.

Я подкрутил увеличение бинокля и нашел выдвинувшуюся вдалеке основную колонну алжирцев. Они опережали расписание на пару минут. Над передней машиной начали подниматься клубы пыли, затем заработало антипылевое оборудование, и пыль рассеялась. Теперь я смог разглядеть крошечные точки движущихся огоньков, быстро выезжающих из убежища за дальними холмами, чтобы выстроиться в форме наконечника стрелы.