Чума на оба ваши дома

— Бросьте, святой отец, — сказал Бартоломью; терпение его начинало истощаться. — Вы ведь не за этим меня сюда позвали. Вы говорите как Август!

Элфрит резко повернул голову и устремил на него взгляд.

— Вот именно, — прошептал он. — Август видел, но он лишился разума и не мог хранить тайну. Видишь, что с ним случилось?

— И что же с ним случилось, святой отец? — поинтересовался Бартоломью. Он никому не говорил о своем подозрении, что Августа убили. Возможно, сейчас он услышит подтверждение.

— Августа унес дьявол! — прошептал Элфрит. Бартоломью постарался не выказать раздражения. Он лично разделял мнение Майкла, что все дьявольские козни существуют единственно в душе самого человека, и всегда считал Элфрита выше расхожих суеверий про чертей и демонов.

— Это все? — спросил Бартоломью, поднимаясь на ноги.

Элфрит потянул его назад.

— Нет, не все, — ответил он холодно. — Наберись терпения. Мне сейчас крайне нелегко. — Он стиснул руки и пробормотал какую-то молитву, пытаясь собраться с духом. Бартоломью поднял с земли упавшее яблоко и принялся его грызть. Оно оказалось кислое и недозрелое.

— История запутанная, так что наберись терпения. Не забывай, я рассказываю тебе обо всем потому, что это может оказаться необходимым для твоей собственной безопасности, а не потому, что хочу тебя поразвлечь.

Бартоломью кивнул, против воли заинтригованный.

— Чуть более года назад умер мастер Кингз-холла.[16] Ты, верно, помнишь. Говорят, он повесился, хотя официально было объявлено, что он упал с лестницы и сломал себе шею.

Бартоломью хорошо помнил тот случай и слышал толки, что смерть на самом деле была самоубийством. Но будь слухи правдой, мастера Кингз-холла не стали бы хоронить на освященной земле, как это произошло с сэром Джоном. Однако он умер в стенах своего колледжа, и подчиненные сумели скрыть обстоятельства его смерти от посторонних глаз. Поэтому прах его покоился в величественной алебастровой гробнице церкви Всех Святых. Сэр Джон предпочел свести счеты с жизнью в общественном месте, и сколь бы сильно большинство членов коллегии ни желали скрыть подробности его смерти, через несколько часов они стали известны всем и каждому.

— В течение нескольких недель еще двое преподавателей из Кингз-холла умерли от лихорадки. Эти три смерти взволновали весь Кингз-холл, однако был избран новый мастер, и жизнь вошла в нормальное русло. Примерно в то же самое время один из деканов Питер-хауза был найден мертвым в пруду. Решили, что он спьяну свалился в воду и утонул.

Бартоломью гадал, куда Элфрит клонит.

— Тот декан был мне близким другом, францисканцем, как и я сам. Он не любил хмельного, говорил, оно затуманивает разум. Я не верю, чтобы он когда-нибудь позволил себе напиться до того, чтобы утонуть в пруду! Через несколько дней после декана умирают еще два профессора из Клера.[17] Отравление несвежей едой.

Бартоломью помнил двух умерших из Клера. Его позвал на помощь Грегори Колет, преподаватель медицины в пансионе Радда, который в тот вечер гостил у мастера Клер-колледжа. Тот случай поставил их с Колетом в тупик. Двое профессоров отведали устриц, присланных благодарными родителями одного успешного студента. Другие, включая Колета, тоже ели этих устриц, но, хотя кое-кто жаловался на дурноту, умерли лишь эти два молодых человека. Колет и Бартоломью беспомощно стояли рядом и смотрели, как они умирают.

— В последующие несколько месяцев смертей не было, однако несколько недель назад двух преподавателей Валенс-Мария-холла,[18] основанного не далее как в прошлом году, унесла лихорадка. Да, мне не хуже твоего известно, что смерть от лихорадки и несчастных случаев — событие в Кембридже нередкое. Но добавь все эти смерти к нашим четырем в Майкл-хаузе, и цифра получится неестественно высокой: двенадцать человек в колледжах за последний год.

— И что вы пытаетесь мне сказать? — спросил Бартоломью. Дурное предчувствие, преследовавшее его в комнате Августа прошлой ночью, появилось вновь.

— Что не все эти смерти были естественны и что некоторые из них связаны друг с другом.

Дурное предчувствие усилилось.

— Но почему?

— Не все хотят, чтобы университет процветал, — сказал Элфрит. — Кое-кто желает получить над ним власть или вообще уничтожить. Ты знаешь, что случилось с университетом в Стэмфорде четырнадцать лет назад, в тридцать четвертом. Он стал соперничать с Оксфордом и Кембриджем, и король перекрыл ему воздух. Он закрыл все пансионы и запретил магистрам преподавать там. Многие пытались вернуться в Оксфорд или Кембридж, но обнаружили, что им не дают лицензию на преподавание. Если ты хорошо учил историю, то вспомнишь, что Генрих III поступил точно так же с Нортгемптонским университетом в тысяча двести шестьдесят пятом году. Оксфордский университет больше, старше и сильнее, чем Кембридж, но Кембридж растет и набирает вес…

— Вы хотите сказать, что это оксфордцы убивают наших преподавателей? — Бартоломью не верил своим ушам. — В жизни не слыхивал большей нелепицы! Простите, святой отец, какой ерунды вы наслушались?