Чума на оба ваши дома

На лице Уильяма промелькнуло любопытное выражение.

— Нет, — отозвался францисканец, — он куда-то ушел. Взвалил на меня ту еще работенку, сами видите.

Бартоломью показалось странным, что Майкл никому не сказал, куда идет, но он отбросил эту мысль. Он поднялся со скамеечки, размял ноющие члены и помог Уильяму снести Николаса вниз, через двор на конюшню. Они оставили тело у двери и поскорее удалились. Бартоломью знал: никогда больше он не войдет в конюшню без того, чтобы не вспомнить об Августе.

* * *

На следующий день, возвращаясь домой по Хай-стрит вместе с Греем, Бартоломью ощутил на лице первые крупные капли дождя: все утро собиралась гроза. Грей окликнул знакомого студента, и тот пригласил их в пансион Марии переждать ливень. Как и в пансионе Бенета, здесь тоже было тепло и пахло вареными овощами. Студент принес им вина с пряностями, и Бартоломью расслабился, согревшись и немного захмелев.

Он почти засыпал, когда вдруг понял, что Грей кому-то его представляет. Смущенный, он вскочил на ноги и поклонился ученому, который стоял перед ним. Из слов Грея он понял, что это новый глава пансиона Марии — Невилл Стейн. Бартоломью хорошо знал прошлого принципала, но тот умер от чумы еще до Рождества. Его преемник оказался мужчиной за сорок, с копной необычайно жестких черных волос, которые, казалось, стремились держаться как можно дальше от черепа.

Стейн жестом предложил ему садиться и, устроившись на скамеечке неподалеку, принялся расспрашивать о положении дел с чумой в городе. Некоторое время спустя он перевел разговор на Жиля Абиньи, который, похоже, немало времени проводил и в пансионе Марии. Здешние обитатели тревожились за него.

— У вас есть какие-нибудь соображения, где он может быть? — спросил Бартоломью, ожидая услышать в ответ тот же набор домыслов и беспочвенных слухов, которыми его потчевали в других местах.

Огонь в очаге затрещал и рассыпался искрами, и Стейн, прежде чем ответить, некоторое время смотрел на него.

— Не знаю, где он находится сейчас, но полагаю, что позапрошлой ночью я видел его в Кембридже.

У Бартоломью похолодело под ложечкой.

— Где? Как это случилось?

— Ну, по-моему, я видел, как он выходил из пивной у доминиканского монастыря. Я слышал, что он куда-то увез свою сестру, поэтому эта встреча засела у меня в памяти. — Стейн откинулся назад и прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, что именно он видел. — На нем был плотный плащ, и он обернулся, когда я окликнул его по имени. Потом он быстро зашагал прочь, завернул за угол, а я бросился за ним, но, когда добежал, улица оказалась пустынна. — Он пожал плечами. — Боюсь, это все. Если бы меня попросили поклясться под присягой, я не стал бы утверждать, что это точно был Жиль. Но он определенно походил на него и бросился бежать, когда я назвал его по имени. Выводы делайте сами.

Как только дождь чуть поутих, Бартоломью с Греем откланялись. Стейн закрыл за ними дверь и немного подождал. Из небольшой каморки сбоку от коридора показался Барвелл. Стейн и Барвелл немного поговорили о чем-то вполголоса, потом Барвелл ушел, и вид у него был мрачный.

Неподалеку от доминиканского монастыря имелась пара пивных, но ни в одной из них никто не смог вспомнить Жиля Абиньи. Когда Бартоломью пустился в описания, толстяк хозяин покачал головой.

— Мы стоим на тракте, и дела у нас идут отлично, несмотря на чуму. Я не могу упомнить каждого, кто покупает у меня эль. Может, он здесь и был, но я не поручусь.

Хозяин второй пивной знал Абиньи и потому оказался более полезен, но он сказал, что позапрошлой ночью Жиля у них совершенно точно не было. Он сокрушенно улыбнулся и сообщил, что однажды Абиньи поймали на мошенничестве в игре в кости с двумя местными, после чего тот не осмеливался показаться здесь снова из опасения за свою шкуру.

Они вернулись обратно в Майкл-хауз, и после трапезы Бартоломью отправился проведать больных. Тусклый свет пасмурного зимнего дня навевал уныние, и Бартоломью развел огонь. Он был уверен, что Уилсон пришел бы в ужас от такой расточительности — тратить дрова на умирающих. Бартоломью улыбнулся про себя, представив, как Уилсон в аду призывает дьявола не изводить дрова на костры. Кто-то прикоснулся к плечу врача. Он поднял глаза и увидел, что над ним склонился Уильям. Ему стало немного не по себе. Может, бывший инквизитор читает его мысли и видит еретические фантазии у него в голове?

Монах поманил его за дверь и остановился в холодном коридорчике перед каморкой Августа.

— Мы наконец получили послание от канцлера, — сказал он. — Он избрал на должность нашего нового мастера Роберта Суинфорда.

— Это не удивительно, да и мастер из него получится что надо, — сказал Бартоломью. — Он вернется из деревни?

Уильям покачал головой.

— Роберт тоже прислал письмо; в доме его родственников чума, и большинство мужчин умерли. Он просит нас проявить снисходительность и позволить ему остаться там еще на несколько недель, пока он не убедится, что женщины надлежащим образом устроены. До того времени он попросил Элкота исполнять его обязанности.