...Чума на оба ваши дома!

Антонио. Никогда! Жуткий городишко… Все на лодках, и платить надо за каждый взмах весла… Нет, первая любовь вспыхнула здесь, в монастырской келье… Я рассказывал это всему городу. Это подтвердил сам брат Лоренцо. (Обнимает ее). Мы сидели вдвоем и читали Библию…

Розалина (слабо сопротивляясь). Грех, Антонио! Причем тут Библия?

Антонио. А ты ее давно перечитывала? (Взял со стола Библию, начал листать.) Здесь удивительные слова.1 Вот… слушай… «О ты, прекрасная возлюбленная моя! глаза твои голубиные под кудрями твоими, волоса твои, как стадо коз, сходящих с горы Галавадской… как лента алыя губы твои, и уста твои любезны… (Целует ее.)… Шея твоя, как столп Давидов… два сосца твои, как двойни молодой серны, пасущейся между лилиями…»

Розалина (вырываясь). Врешь! Не может быть в Священном Писании про сосцы…

Антонио. На! Читай сама… «Песня песней»…

Розалина. Я не умею читать…

Антонио. Тогда слушай грамотного набожного человека… (Страстно шепчет.) «Пленила ты сердце мое, сестра, невеста, пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих… О, как любезны ласки твои… О, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов! Сотовый мед каплет из уст твоих… мед и молоко под языком твоим… Пусть придет возлюбленный в сад свой и вкушает сладкие плоды его…» Если скажешь, что и это неправда – обижусь!

Гасит свечу.

Картина восьмая

Зал герцогского дворца, где проходят представления придворного театра. В ложах – Герцог со свитой, Монтекки, синьор и синьора Капулетти, другие гости.

На сцене несколько молодых пар азартно фехтуют, затем, поразив друг друга клинками, падают. Аплодисменты. Актеры «оживают», с поклонами удаляются.

Герцог (привстав в ложе, гостям).

Нет зрелища изящнее на свете,
Чем зрелище борьбы Монтекки с Капулетти!
А, впрочем, я шучу…
И рад тому,
Что все бои остались лишь на сцене,
А в жизни наступило примиренье…

Все аплодируют.

Но подождем! Что там насочинял
К концу спектакля драматург искусный?
Не ведаю…
Так пусть напиток вкусный,
Поможет всем предугадать финал…

Слуги вносят подносы с бокалами.

Сейчас – антракт! Я ухожу в кулисы,
Чтоб вдохновенье дать актерам и актрисам…

Гости выходят, начинают прогуливаться.

Слуги разносят бокалы с вином. Герцог берет огромный букет, направляется к кулисам, затем оборачивается, делает знак Джорджи. Тот подходит.

Герцог.

Сюжет прелестен был, не так ли?

Джорджи.

О да! Прелестнее спектакля,
Мне кажется, и быть не может!

Герцог.

Я рад, что мненья наши схожи…

(Пауза.) А что ж вы опять один? Где же наша прелестница Розалина?

Джорджи. Она неважно себя чувствует…

Герцог. Бедняжка!… Третью неделю постельный режим? А вы что же?

Джорджи. Что я?

Герцог. Как вы себя чувствуете, зная, что ваша жена… как бы это помягче выразиться?

Джорджи. Не надо помягче, ваше высочество. Все это и так слишком мучительно для моего самолюбия. Я был слишком доверчив к чужим рекомендациям… Но что теперь делать? Дуэли запрещены и противоречат моим принципам…

Герцог. А вы – нарушьте! Нарушьте принципы! Нельзя же, чтобы весь город злословил по вашему поводу… Да и меня это касается… Я крестил ребенка. Был посаженным отцом невесты! Меня втянули в какую-то некрасивую историю…

Джорджи. Тогда почему не арестовать этого проходимца Антонио?

Герцог. За что? За то, что не умер и влюблен?… Как вам хочется сделать из меня деспота!! Нет уж, вы сами… Сами как-то выпутывайтесь! И помните, синьор, в Вероне рогоносцы не приживаются! (Меняет тон.) Однако, мне пора! Актеры – словно дети! Не похвали их, ни за что на свете не сделают приятною игру… Наоборот – напортят и наврут!… (Уходит.)

Джорджи направляется к синьору и синьоре Капулетти.

Синьор Капулетти. Сюжет посредственен, не так ли?

Джорджи. Синьор! Посредственней спектакля, мне кажется, и быть не может!…

Синьор Капулетти. Я рад, что мненья наши схожи…