Чума с привкусом шоколада

Через полчаса юнармейцы выстроились повзводно и неспешно двинулись в анклав. Пусть одежда была сырая, но уже не такая грязная. Понятно, что её нужно будет менять, ибо она фактически пришла в негодность, но теперь хоть не так воняла. Девушки и парни, не участвовавшие в бойне, держались в конце строя. И хотя добровольцы забрали своё оружие, остальные шли понуро, поминутно оглядывая мальчишек — один вид полностью седых Ильи и Олега чего стоил.

Уже у шоссе, Аня вызвала Мочалова, но на вызов ответил сам генерал-майор.

— Лейтенант! Где вас носит? Докладывайте!

— Товарищ генерал-майор! Боевая задача выполнена. Потерь нет.

— Раненые?

— Как таковых нет, но…

— Что случилось? Не молчи, лейтенант!

— Товарищ генерал-майор. Это надо видеть самому…

— Твою дивизию! Да что там случилось? Кто-то заразился?

— Никак нет. Мы скоро будем. Разрешите вопрос?

— Давай.

— Как с отражением атаки христолюбов?

— Всё закончилось. Отбили атаку. Подробности узнаешь позже. Всё, ждём вас. Отбой.

Через некоторое время они уже входили в анклав. Бойцы охраны «Тумба-один» во все глаза разглядывали колонну юнармейцев, но не рискнули задавать вопросы. По мере движения по Тополиновке к колонне стал подтягиваться народ. Женщины ойкали, ахали и испуганно зажимали руками рты. Наконец, рота подошла к дому Совета анклава, из которого выбежал сам Мочалов. Вид двух абсолютно седых мальчишек выбил из него всю радость общей победы. Пасечниковы тоже вышли встречать роту юнармейцев. Увидев Сколкова и Ермолаева, Саша не выдержала и заплакала. Присутствовавшие здесь же Самохин и несколько офицеров десантников молча взяли под козырёк.

— Парни! Как же вам досталось… — покачал головой Денис.

— Рота! Разобрать оружие у добровольцев и сдать в оружейку, — скомандовала Аня.

Пока те понуро собирали автоматы у добровольцев, Захаров-старший подошёл к невестке.

— Ань, что случилось?

— Они с сапёрными лопатками вышли на «шоколадок». Всех порубили… потом в пруду искупались и сразу обнаружили ЭТО. Все — сорок один человек — поседели в той или иной мере. Я сама в шоке…

— Товарищи юнармейцы! У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, — голос Мочалова дрогнул. — Я могу лишь поклониться вам за ваш беспримерный поступок. Сейчас вы пройдёте к медпункту, вас осмотрят, и тогда покушаете и отдыхать. Командуйте, лейтенант.

— Добровольцы! Напра-а-аВО! Шагом марш к медпункту. Остальные — поступаете пока в распоряжение майора Захарова. Сдать оружие в оружейку и после этого тоже в медпункт.

Илья вместе со Сколковым одним из первых прошёл медосмотр. Сюда же в медпункт доставили и комплекты запасной формы для юнармейцев. Они сразу переодевались в чистое обмундирование. После осмотра он решил подождать с приёмом пищи — есть совершенно не хотелось, и Илья направился проведать отца. Олег Петрович уже знал, что кто-то из юнармейцев поседел, не выдержав напряжения боя, но то, что это будет его сын генерал-майор не ожидал. Абсолютно седая, как лунь, голова сына показалась в проёме двери, чёткий вопрос «Разрешите, товарищ генерал-майор?» и вот он входит внутрь палаты. Олег Петрович не смог сдержать слёз. Силился — да, но когда твой шестнадцатилетний сын входит в палату совершенно седым…

— Подойди, сын… присядь… — Ермолаев-старший взял руку Ильи и сжал её — … герой… и остальные юнармейцы тоже… ты как сам? Болит что?

— Всё нормально, пап.

— Вы сделали то, что и взрослому не всегда под силу… сколько их было?

— Чуть больше семисот.

— И всех лопатками?

— Не всех, примерно пять сотен.

— Охренеть, мля… Ну что, сынок, умыл отца по полной… Доказал всё, что можно было доказать, товарищ старший сержант. Чего смотришь? За такое не только следующее звание давать нужно, тут звезду Героя положено.

— Мы все дрались до конца. Не только добровольцы. Девчонки и парни столько «шоколадок» из «ксюх» нащёлкали…

— Я ж говорю — ГЕРОИ! ВСЕ ГЕРОИ!

Добрые слова отца окончательно расслабили Илью. Появилась истома и слабость.

— Ты что? — встревоженно спросил отец, видя метаморфозы настроения сына.

— Устал я, пап… пойду…

— Конечно, иди! Давай до дома и поспи.

— Какой тут спать — голова гудит, как турбина самолёта. Схожу поем.

Илья вышел из палаты и спустился в вестибюль. Медсестра на ресепшене приветливо ему улыбнулась.

— Скажите, а можно посмотреть списки раненых в Рябиновке? — обратился он к ней, внезапно вспомнив о Вике.

— Точно не скажу, пока списки не давали. А кто вас интересует?

— Старший сержант Звягина.

— Сейчас, минуту… у меня есть лист назначения… часть раненых распределили по палаткам… так, Звягина… есть такая!

— Что? Где она сейчас?

— А вы кем ей приходитесь? — улыбнулась медсестра.

— Она — моя девушка.

— Ну, если девушка… палатка 24. Это в противоположном конце от медпункта.

— Спасибо, найду!

И снова аппетит пропал, так до конца и не разыгравшись. Илья как ошпаренный кинулся на выход и, пробегая, толкнул двух медсестёр, входивших в медпункт с подносами и чуть не растерявших все инструменты на них.

— Он что, бешеный? — покачала головой одна из них.