Чума с привкусом шоколада

В России, а точнее — в том, что от неё осталось, было не лучше. Самопровозглашённый Патриарх Аристарх сумел объединить почти все христианские течения, образовав Великое княжество «Христова Русь». По данным отдельных источников костяком силовой поддержки этого княжества стали «чёрные сотни» хоругвеносцев[28] с их радикальным девизом «Православие или смерть!»[29]. К этому реакционно настроенному сообществу присоединились казачьи общины от Краснодара до Мурманска. Территория бывшей Казани теперь стала столицей Казанского ханства, вобравшего в себя значительную часть Поволжья. Урал и Сибирь оказались сами по себе, и никто не знает, что там сейчас творится. По принятым в княжестве уложениям, любое лицо славянской внешности должно стать православным христианином и всемерно поддерживать устои Христианской Руси. Атеисты и представители других конфессий объявлялись вне закона и подлежали уничтожению. Ещё одно уложение регламентировало создание и поддержание порядка в поселениях на территории княжества. Согласно ему, любой анклав, другой населённый пункт или воинская часть должны были принять законы княжества, а всё имущество с момента создания или образования на месте старого поселения автоматически становилось собственностью Христовой Руси. Ни больше, ни меньше. По сути, любой служитель церкви в рясе имел больше прав, чем руководящий орган анклава или поселения. АЭС под Петербургом и в ряде регионов страны удалось заглушить ценой неимоверных усилий. В их число попала и Нововоронежская станция. Это была единственная хорошая новость за последние полтора месяца.

Мир окончательно развалился на удельные анклавы, поселения и княжества. Оплотом хоть какого-то порядка в России стали отдельные автономные воинские части, командиры которых категорически отказались вступать в какие-либо политические или религиозные союзы, предпочитая экономно расходовать стратегические запасы продовольствия и топлива.

Единственным сдерживающим фактором агрессивно настроенного религиозного движения стали толпы заражённых. С каждой неделей, с каждым днём армия заражённых росла. Оставшиеся пока не инфицированными горстки людей, разбросанные вдалеке от больших городов, без продуктов и медикаментов, становились на путь каннибализма. Даже рабство перестало котироваться, ведь рабов тоже нужно кормить и единственной участью для них стала смерть от ножа повара, готовившего зловещую трапезу из человеческого мяса.

Совет анклава, узнав об этих чудовищных подробностях творящегося в мире хаоса и беспредела, принял решение снова приостановить другие намеченные на реализацию задачи и ударными темпами закончить в кратчайшие сроки возведение монолитной бетонной стены по периметру анклава, оставив «колючку» вторым рубежом контроля. Помимо плит, по заказу Игоря, платформа доставила в анклав шесть демонтированных столбов с линии электропередач. Ему помогли их установить, и он в одиночку, наловчившись использовать монтёрские «когти» и пояс, начал новую разводку по деревне, переключая и, где надо, заменяя старые провода. Затем в ход пошли энергосберегающие лампы и чёткий график расходования электроэнергии. Приходилось спать только несколько часов в сутки, но к концу недели, уставший и довольный, он проинформировал руководство, что новая электросеть смонтирована и пущена в эксплуатацию. Ко вчерашнему вечеру два с половиной километра периметра было закрыто новым забором. Из соображения экономии бензина «Шишиги» решили сменить на лесовоз, на время позаимствовав один из КУНГов для перевозки людей. Найденную у банды Ширяя солярку теперь расходовали на всю катушку, заправляя кран и лесовоз в Барсуково, едва только прибывали в посёлок.

Забор вокруг литейно-механического завода практически весь был успешно демонтирован, поэтому кран совершил «марш-бросок» к резиденции экспериментального завода, находящегося почти рядом с сахарным комбинатом. За первый день работы на новом месте удалось «вытащить» только четыре плиты — сказывалось потраченное время на переезд. Прибыв на следующий день к месту работы, бригада увидела около крана старика с берданкой, сидящего на траке.

— Здорово, отец! А ты откуда здесь взялся? — полюбопытствовал Девятов, в тот день возглавлявший группу охраны.

— И тебе не хворать, мил-человек, — хрипло ответил старик. — Тутошний сторож я. Григорий Михалыч. Ещё вчерась наблюдал за вашими работами. А скажи, старшой, куда вы их прихватизируете? На кой ляд в нонешнее время вам плиты понадобились? Сейчас больше продукты тырят, нежели камень.

— Это военная тайна, дед, — ухмыльнулся Антон.

— Стало быть, где-то есть место, куда вы съехали от лихого люда… — почесал затылок старик. — Ширяй-то неподалёку обосновался, да дураком как был, так и оставался, пока не грохнули… Чё ухмыляешься? Ваша работа? По морде вижу, что ваша… Ну и правильно. И так Судный день людя́м настал, а они рабовладение у себя устроили, мерзость-то какая, тьху! — Григорий Михайлович сплюнул в сердцах. — А скажи мне, мил-человек, вам печники не трэба?