Чума вашему дому

Если не считать этой острой темы, все остальное у нас было идеально. Мы проводили вместе все свободное время, гуляли, разговаривали, делали уроки. А еще я ходила со Стасом в клубы. В школьной группе он уже не играл: пригласили в активно выступающую «взрослую». И даже несколько раз ездил с ней в другие города, пропуская занятия в школе. А еще понемножку диджеил. Не в том смысле, что ставил на дискотеках музыку, разбавляя ее шутками-прибаутками, а, по его выражению, «гонял пласты». Накладывал на записанные композиции визг и скрежет виниловых пластинок, которые руками крутил туда-сюда на вертушке. На мой взгляд, это звучало на редкость противно, но ценители жанра были в восторге.

Учебу Стас вполне предсказуемо запустил. Бабушка на этот счет сильно переживала, а я как могла пыталась его вытянуть. Нам повезло окончить школу за два года до введения в Питере ЕГЭ, и мне пришлось впахивать за троих: писать билеты и шпоры, заставлять Стаса и Тараса зубрить. Люке моя помощь не требовалась, она и сама хорошо училась, но готовились мы к экзаменам все вместе. Мне в итоге это пошло на пользу. Отличницей я не была, но и выпускные, и вступительные сдала без труда. Люка тоже, а вот Тарас в мед поступил только благодаря связям отца. Стаса непонятно зачем понесло на какую-то мутную инженерную специальность в Политех, где он с треском завалил математику.

20

Флешбэк-7

— Ну что, дети, вечером отметим? — отец обнял нас за плечи. — В ресторан? Предлагаю «Борсалино» в «Англетере». Не каждый день вы становитесь студентами.

Мы стояли перед списками зачисленных на лечебный факультет. Одна моя половина бурно радовалась, другая грустила, потому что я уже знала: Стас не поступил. Вины никакой за собой не чувствовала. Надо было заниматься, а не пластинки мучить. Неловкости из-за того, что поступила, а он нет, тоже. И все же мою радость это обстоятельство омрачало.

Тарас умчался по своим делам, отец поехал в клинику, которую готовил к открытию. А я — к Стасу. Бабушка уехала на дачу, он сидел один — мрачный, растрепанный, в мятой футболке и трениках. Я даже сказать ничего не успела — понял по моему лицу, едва открыв дверь. Обнял, прижал к себе, сказал на ухо, касаясь мочки губами:

— Поздравляю, Тома. Правда, очень рад за тебя. Ты это заслужила.

Мы стояли в прихожей и целовались. И прямо там куда-то улетела моя блузка, за ней отправился лифчик. А затем из действительности, видимо, выпал кусок, потому что я вдруг обнаружила себя в комнате Стаса. На кровати, в одних трусах. И его рядом — в таком же виде. Впрочем, до этой стадии мы уже несколько раз доходили. Одеваться потом было не слишком приятно.

Странное дело, в тот день я вдруг почувствовала себя взрослой. Не девочкой-школьницей, а студенткой. Будущим врачом. И страх показался неуместным. Ну правда же, все взрослые делают это. Тем более, я буду изучать человеческое тело. И лечить его. Мало того, специальность моя напрямую будет связана с сексом, теснее не придумаешь. Женские болезни, беременности, роды…

Стас посмотрел на меня вопросительно, и я прикрыла глаза — в знак согласия. Задыхаясь от волнения, пытаясь проглотить тугой комок сердца, колотившегося где-то в горле.

— Томка… — словно не веря, прошептал он. — Милая…

Когда мы избавились от последних деталей одежды и сплелись руками и ногами в какой-то сложный морской узел, я вдруг спохватилась.

— Стас… а как насчет?.. Ну, насчет этого?..

Он понял, выпутался и дотянулся до тумбочки. И подколол меня, вытащив из ящика разноцветную коробочку:

— Боялся, что срок годности кончится.

Я не удержалась от ответной шпильки:

— А ты хоть знаешь, что с этим надо делать?

Как и все рыжие, Стас легко краснел, но тут превзошел сам себя. У него даже задница стала свекольной.

— Я тренировался, — буркнул он, разрывая фольгу.

— На банане? Или на огурце? — я расхохоталась, вспомнив свои поцелуи с яблоком.

— На себе.

Промелькнуло легкое-ревнивое: а дальше что? Снимал? Или… использовал по назначению… с кем-то? Я и раньше не раз думала об этом. Столько времени мариновать парня, а он ездит с группой на концерты в другие города, наверняка там симпатичные поклонницы… Что, если для него чувства и секс по разным квартирам? Мухи отдельно, котлеты отдельно. Может, поэтому и ждал так терпеливо, когда созрею?

Но как только он вошел, неловко и не сразу, все сомнения мгновенно отпали.

Для него это был такой же Великий и Ужасный Первый Раз, как и для меня.

Мы оба оказались одинаково неуклюжими, скованными, как деревяшки, и страшно стеснялись своей неопытности. Все теоретические познания мгновенно улетучились, приходилось опираться исключительно на инстинкты и всемогущий метод ненаучного тыка. Да и какие там познания! Медицинские книжки? Или видеокассеты с порнушкой, которые мы с Люкой, дождавшись, когда взрослые уйдут из дома, смотрели вдвоем, а потом отдавали Тарасу и Стасу?

А уж больно-то как было! Я искусала все губы, сдерживая стоны, — и вовсе не от удовольствия.