Чума Заклинаний

Существо рассмеялось, потом сказало:

— Меченый или нет, ты сделан из мяса. Не следует отпускать закуску из крови и мяса, не попробовав кусочек.

Существо прыгнуло. Монах рефлекторно выбросил ногу в ударе, который должен был удержать оппонента на дистанции достаточно долго, чтобы Рейдон мог провести настоящую атаку.

У него была всего лишь секунда, чтобы осознать свою ошибку, когда нога погрузилась прямиком в зияющую брюшную пасть.

Пасть начала жевать. Ногу пронзила невообразимая боль. Он чуть не закричал.

Рейдон отчаянно рванулся, пытаясь высвободить конечность. Язык-щупальце брюшной пасти обернулся вокруг его лодыжки, удерживая его на месте. Белые зубы в полости давили и скрежетали, потекла красная жидкость. Неужели всё это — его кровь?

Голова гуля рванулась вперёд. Его настоящий рот был не менее ужасен, что тот, что жевал ногу монаха. Он попытался укусить Рейдона за горло.

Апперкот монаха разбил чудовищу зубы и отбросил голову назад. Рейдон не позволит так легко себя одолеть.

Тварь свирепо рванула его за ногу своим цепким щупальцем, заглатывая её глубже в свою брюшную глотку. Его ступня, голень, колено и нижнее бедро… как так? Вся нижняя часть его ноги была внутри чудовища, и щупальце начало оплетать его бедро. Тонкими дымящимися струйками снова полилась красная жидкость. Каким образом его стопа и голень могли поместиться внутри тощего монстра? Неужели гуль перекусил ему ногу? Сосредоточенность Рейдона дрогнула под натиском тошноты.

Боль хлынула по его нервам, задрожали руки, зазвенела голова. Может ли боль быть такой сильной, если он уже лишился ноги? Он отчаянно надеялся, что внутри гуль был крупнее, чем казался снаружи.

Холод в груди Рейдона усилился. Не зная точно, зачем, он прижал левую ладонь к запечатлённому там символу. С треском образовалась связь. Лазурная энергия потекла в него. Это была энергия, которую прежде амулет даровал ему в присутствии аберраций.

Небесно-голубой блеск засиял на его теле. Похоже, Символ Лазури на груди был не просто татуировкой.

В нём хранилась старая сила его амулета. И прикосновение пробудило эту силу.

Символ излучал очистительный свет, который Рейдон однажды смог извлечь из уничтоженного амулета. Знак Лазури воплощал чистоту природы. Он служил анафемой для аберраций.

Гуль широко распахнул глаза и убрал свой ужасный брюшной язык. Полость с такой силой выплюнула ногу Рейдона, что монах рухнул на землю.

Его ступня оставалась на месте.

— Хвала Сянь, — прошептал Рейдон. Вторая пасть чудовища внутри была крупнее, чем снаружи. Но у него на ноге отсутствовали полосы кожи, как будто их разъела кислота, обнажив красные и сочащиеся мускулы.

Таких серьёзных ранений Рейдон прежде не получал. Но его разум отбросил эту мысль, чтобы задуматься о призванной только что без всякой помощи силе.

Монах сам стал живым амулетом. Энергия, которая потекла «внутрь» него, исходила из него самого. Рейдон ухватился за свой мысленный фокус, снова представляя разум и тело в виде полос сверкающей энергии. Мерцание синивы, которое он наблюдал ранее, лазурью пылало в его сердце. По краям оно светилось более диким, тёмным оттенком Волшебной Чумы. Неужели пережитая им огненная буря… неужели она наделила монаха силой его амулета? Если так, почему лазурный цвет загрязнён…

Чудовище-гуль ударилось в него, прижав к земле. Рейдон слишком поздно отбросил несвоевременные размышления. Обе пасти и когти твари вонзились в его плоть. Чудовище выдохнуло: «Мне не нравится твой вкус. Может быть, мёртвым ты будешь вкуснее».

Большой палец в глаз и колено в бок чудовища не очень-то помогли монаху сбросить с себя гуля. Сокрушительный удар локтем прямиком в горло оборвал постоянное, сводящее с ума хихиканье твари. Простого смертного такой удар прикончил бы на месте.

Но это существо было нежитью, и по его нервам не передавалось чувство боли. Рейдон бился в хватке противника, начиная задыхаться. Знание монаха о том, как атаковать жизненно важные области — болевые точки, суставы и внутренние органы, — против живых мертвецов было почти бесполезным.

Он подался вправо, пытаясь выбраться из-под сокрушительного веса, потом дёрнулся влево, надеясь обмануть создание. Щупальце-язык гуля удержало мечущегося монаха на месте.

Рейдон оказался в западне. Отвратительные брюшные челюсти твари давали ей нечестивое преимущество, и боль в левой руке всё больше и больше просачивалась в сознание монаха, угрожая его способности перехватить инициативу. Он потянулся к знаку на груди, но гуль сумел схватить его за запястье. Монстр быстро схватил и вторую руку монаха. В ладони больно вонзились когти твари.

— Нет, не трогай! — пропищало создание. — Лежи смирно, дай снять кожу с лица!

Концентрация Рейдона дрогнула. «Сосредоточься! Сохраняй самообладание, иначе проиграешь», — приказал он себе. Но какие у него шансы, если он не сможет коснуться символа?

«Если сила моего амулета внутри меня самого, зачем к нему прикасаться? Я ведь и так всегда связан с ним, раз Символ Лазури — часть меня?»