Чумной доктор. Последствия (СИ)

Как-то раз он услышал в одном из баров о том, что кто-то толкает дурь малолеткам в каком-то дворе с помощью детей постарше. Сфидаров раскрыл это дело за неделю, приобрел друзей среди людей в погонах, а там, во время очередного дела, спас одного из спецназовцев, подставив себя под пулю. По ходу Сфидаров чувствовал вкус к жизни, даже какое-то время была девушка.

Но вскоре появились доктора. Антон понимал, что тут нет времени прикидываться частным детективом, здесь нужно во всю вести бой, по всем фронтам. Однако вся та сила в лице полиции и спецназа уже не помогала, они смотрели на все сквозь пальцы. И тогда Антон решил стать Жнецом. Шло время, но Сфидаров не мог добраться до корня всей этой шайки докторов. Каждый, с кем он сталкивался, успевал убить себя. Он поражался, какая преданность засиживала в докторах, что они были готовы прикончить себя. Днем, когда Антон был простым детективом, который работал над делами, связанными с бизнесом, семьей и прочим, он искал зацепки, что могло бы вывести на докторов, их укрытие. В течении нескольких лет он вел борьбу, но не был близок к разгадке. Когда появилась Оля, Антон понял, что приобрел союзника, который раскрыл свое дело, а также характерные для чумных докторов черты, как например заброшенные здания.

В день, когда пропала Оля, пришло сообщение, которое говорило о том, что дело сдвинулось с мертвой точки. Через пару суток Антон нашел друзей Оли, и в тот момент он чувствовал, что сможет покончить со всем этим.

***

В голове гудело, когда Антон смог освободить ногу от ловушки. Было больно падать на твердую землю, но вся боль прошла, когда из тоннеля, куда он направлялся, ехала машина.

Антон бежал в противоположную сторону, пока не оказался в тупике. За ним не велась погоня, у него был шанс привести сюда армию, нужно только вернуться в город. Сфидаров наблюдал за тем, как парня, которого он и друзья Оли схватили в доме, был освобожден докторами. Они поехали обратно, а Антон поднялся наверх. Машину подорвали гранатой, и Сфидаров побежал к дороге — ловить машину. В какой-то степени он был рад, что был на свободе, а не в плену, но вот остальные ребята — живы ли они вообще? Насколько он знал со слов Оли: на них самих утроили охоту. Антон не исключал, что охотник уже убил своих жертв, но ему хотелось верить в лучшее. На войне он сражался, спасал своих братьев по оружию, но те сами могли позаботиться о себе. Однако здесь — дети, которые должны были умереть, как свидетели. Сфидаров думал, как бы сейчас могла сложиться жизнь девушки, если бы он не взял ее под свое крыло, вести расследование вместе. Если она выживет, мысленно говорил себе Сфидаров, когда ехал с рослым мужиком в Москву, я покончу со всем этим, найду другую работу, научусь жить, как простой человек.

Антон связался со своими давними друзьями из полиции, а те подключили спецназ.

И вот, спустя несколько часов, Антон, держа в руках АК-74, прорывался по одному из тоннелей к логову докторов. Стреляя из оружия с глушителями, спецназ обезвредил охрану докторов, стоявшую около входа в убежище; заблокировал один из тоннелей машиной, которая патрулировала дороги. Спецназ выставил оцепления около всех выходов, а основные силы были готовы взорвать стены вместе с дверью в логово чумных докторов.

Двое вояк установили заряды, отошли на безопасное расстояние, ждали сигнала.

— Запомните, — сказал Антон Сфидаров, — вести огонь осторожно, возможно, кроме самих докторов, там и заложники. Точно все выходы перекрыты? — спросил Антон у командира спецназа.

— Все, которые смогли найти, — ответил тот. — Место-то старое, мало, что смогли нарыть. Было бы на поверхности, тогда другое дело. Ну, с богом. Взрывай!

========== Глава 27 ==========

Тот вечер был особенным, — ведь мы закончили школу. Несколько человек уже уехали домой, т.к. выпускной был обычным чаепитием с пирожными и пончиками, и прочими сладостями. Играли последние песни, включенные диджеем, старым знакомым. Одна песня смогла завлечь всех в помещение. Всех? — Нет.

Я подошел к Оле, сказал ей «привет», она сделала то же самое. И вот в тот момент я не знал, что сказать, что спросить. Я боялся произнести хоть что-то. Мне так не хотелось упускать этим мгновения, когда мы были одни.

— Так себе выпускной, — проговорил я, словно скороговорку.

— Есть немного, — пожала плечами Оля.

Мы снова молчали. Солнце медленно освещало город, скользило по дорогам, домам, охватывая все больше земель ближе к Волге.

— Значит, — начала Оля, — конец? Вы справились.

— Что, а, ну да! Это было тяжело, но мы справились.

— Егор сказал, что доктор… он сам это сделал? — Олю наполняло непонимание, ее не было там, и никто из одноклассников не мог дать ей точного ответа, зачем Валентин Хонкин убил себя.

Я кивнул.

— Давай не будем об этом, — сказал я. Снова молчание, но я не ради игры в молчанку подошел к ней. Спросил: — Ты жалеешь, что на твою долю выпало такое?