Чумной поезд

— Подонки есть везде. — Кочергин пожал плечами, отодвигаясь от стола и позволяя официанту поставить блюда. — Им плевать на ваши разработки и нужность лекарства. Вы взрослый человек. Готовы ли вы к такой битве?

Наталья твердо посмотрела в глаза генералу:

— Я готова.

— Тогда давайте поедим. — Кочергин улыбнулся. — Дай Бог вам успехов!

Наталья не стала возражать. Ей было о чем подумать. Больше всего ее задели за живое слова о доверии к Олейнику и Думченко. Было ли оно полным? Да, безусловно. Оправданно ли оно? Это совсем другой вопрос. И ответить на него могли только действия Олейника и Думченко. Не слова, не обещания, а именно действия.

Между тем Думченко постучал в кабинет Олейника и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Мельком он заметил, как быстро убрал Олейник руку, только что прижатую к груди.

— Давит? — напрямую спросил Думченко.

— Так, чуть-чуть, — отмахнулся Олейник. — Я ведь не мальчик уже. Есть новости?

— Скорее изменения. Не надо никуда ехать, нас свяжут по телемосту, по закрытому каналу.

— И на том спасибо, — улыбнулся Олейник. — Что-то мне совсем не хотелось бы сейчас являться на ковер. При всей их улыбчивости и тихом голосе понимаю же, что по шерстке не погладят. Они от нас ждут чудес. Известно, кто в коллегии Совмина?

— Список прислали. Тебя там нет.

— Даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Склоняюсь к мнению, что на тебе готовы поставить крест, — предположил Думченко. — Иначе бы не вызвали, а пригласили в коллегию как эксперта.

— А кто есть в списке? — Олейник снова потер левую половину груди.

— Решетник из Росздравнадзора, при нем Колупаева, она инфекционист Москвы, Тумасяна тоже позвали, как замначальника округа по МЧС. Левон уже там.

— Хоть один из нашей команды. Еще кого?

— Твоего зама из НИИ.

— Лозовика? — Олейник вскинулся. — Это намек!

— Вот и я об этом. Не тебя, а его пригласили.

— От РПН кого? Тебя?

Думченко кивнул:

— Да, только я послал зама, сослался, что тут я нужнее.

— Ты мудр. А она как?

— Нормально. Мой человек. Ситуацией владеет, постоянно на связи.

— Что Тумасян придумал?

— Нашел авиабазу в Приазовье. Приморск. Там площадь огромная, степь нараспашку. Рядом городок. Но все есть. ВПП[26], связь, вода, энергия. Тумасян подготовил рапорт, и я утвердил. Письмо в Краснодар отправили и в Ростов, там собирают бригады врачей. Человек тридцать, и столько же средних медиков. На сутки хватит, а там еще наберем, на смену. Поезд подгонят максимально близко к базе. Там пакгаузы и есть дебаркадер. Правда, он старый, но чинить уже некогда.

— Остап, ты выяснял насчет хлорсульфона?

— Нет. — Думченко ответил чуть раздраженно. — Оставь эту затею. Нет ни в Москве, ни области этой кислоты! Если и есть, то где-нибудь за Уралом! Позвони Наташке и скажи, что нет! Все, закрой тему! И себя спасешь, и ее. Пиши письмо в Совмин о разрешении на применение экспериментального препарата. Если министры подпишут, тогда сможешь посуетиться насчет новой партии. Но не сейчас! Нужно, чтобы все разрешения подписал и премьер, и министр здравоохранения. Такую бумагу никто не пробьет. А без нее помалкивай в тряпочку.

— Ты прав. — Олейник достал из стола коробочку с кардикетом, кинул в рот таблетку. — Пойду писать.

— Иван, дай мне слово.

— Какое?

— Как только все успокоится, ты ляжешь на коронарографию!

— Даю. — Олейник улыбнулся. — Неделю я продержусь.

Думченко посмотрел на часы.

— Минут через десять будет связь, если готов — приходи.

— Хорошо! — ответил он как можно бодрее, но поморщился, когда за Думченко закрылась дверь.

На письмо ушло не больше получаса. Забрав листы из принтера, Олейник подписал его, вызвал секретаршу Думченко и приказал:

— Срочно с курьером в правительство! — Глядя в ее сонные глаза, добавил: — Это очень срочно и очень важно! Зарегистрируйте и отправляйте!

Защемило в груди.

Сердце болело. Сильно. Но куда больше Олейника мучила не физическая, а душевная боль. Он понимал, что Думченко прав, что соваться в задуманную им авантюру опасно до крайности. Но как можно бросить Наталью? А людей? Девяносто восемь процентов смертности. Это приговор всем, когда локализуют в Приморске. Почти всем заразившимся. Выживет десяток из тысячи. Только из-за того, что кто-то где-то не подписал нужных бумаг.

«Позвонить Наталье?» — подумал Олейник, доставая телефон.

В это время Наталья уплетала бифштекс в кафе «Пикник на обочине» и вдруг задумалась, отложила вилку.

«Что-то дурное у меня предчувствие, — подумала она. — Надо бы позвонить Олейнику».

Но ни Олейник не нажал кнопку вызова, ни она сама.

«Там у них и так хлопот хватает», — резонно подумала Наталья и снова взяла вилку.

Кочергин возился с чуть пересушенным на углях стейком. Периодически ему названивали подчиненные, докладывали о состоянии дел, Кочергин выслушивал, чаще всего отвечая «да» или «нет», хвалил «молодец» или отвечал многозначительно «завтра поговорим». Пичугин развернул фольгу, в которой была запечена на гриле радужная форель, затем аккуратно взялся отделять от костей кусочки па́рящего ароматного мяса и отправлял в рот. Он отложил вилку и сказал, ни к кому не обращаясь: