Чумовая ночь под Рождество

— Ну, сначала я в кармане у убитого нашел несколько маленьких целлофановых пакетиков и сразу же подумал, что это наркотики. Потом, когда рюкзак достал и увидел, что он забит большими упаковками, решил... даже и не знаю, почему я подумал о наркотиках, — откровенно признался Валерий. — Вы же сами тоже так подумали, когда я вам показал рюкзак.

— А вдруг в нем и не наркотики вовсе? — с надеждой спросил Бобриков.

— А что же тогда там? Зубной порошок? Или «Тайд», который пришел к нам? — усмехнулся Валера. — Не думаю, что из-за этого пошли бы на убийство.

— Я согласен, что из-за зубного, а также стирального порошка убивать не стали бы, — согласился Иван Иванович. — Но ведь рюкзак не забрали, и это не дает мне покоя. Почему его оставили?

— Я не знаю, что на это ответить, если честно, сам в недоумении, — сдался Валерий.

— Как бы нам точно узнать, наркотики в рюкзаке или нет? — задумчиво пробормотал Иван Иванович, пристально глядя на Валерия.

— А чего это вы на меня так смотрите? — испугался тот. — Я на себе проверять не буду, даже не надейтесь.

— Тебя никто и не заставляет, — вздохнул Бобриков. — Думаю, не имеет никакого значения, что в рюкзаке, от него все равно нужно избавиться вместе с трупом... на всякий случай. Так, Валера, нечего тянуть резину, пора браться за дело, — решительно сказал он.

— Но я...

— Умоляю, не начинай все заново, — резко перебил парня Бобриков, замахав на него руками. — У меня нет времени на бесполезные споры. Мы вроде уже выяснили, по чьей вине преступник запросто проник в шестой номер, или не выяснили?!

— Это шантаж, между прочим, — недовольно буркнул Валерий.

— Считай, что так и есть! — лучезарно улыбнулся Бобриков. — Итак, на чем я остановился? Ах да! Машина стоит недалеко от окна, вытаскивай тело из-под кровати, нужно торопиться. Сделаем так! Ты сейчас упакуешь тело в одеяло и забросишь на подоконник, чтобы оставалось только спихнуть его, а сам пойдешь вниз. Как только я тебя увижу под окном, сразу же столкну труп. Ты его тут же загрузишь в багажник... нет, мне кажется, будет лучше, если ты посадишь его рядом с собой на место пассажира. Это будет выглядеть, как будто он спит, и ты спокойно проезжаешь мимо охранников на воротах. Тем более сегодня Рождество, никто не удивится, что человек напился и спит.

— Очень смешно, — фыркнул Валерий. — А в одеяло он завернулся, чтобы не замерзнуть.

— Не прокатит, да? — огорчился Бобриков. — Тогда, может, не надо его заворачивать в одеяло?

— Одеяло — дело второе. Вы сначала посмотрите на лицо покойного, а потом скажите, похож он на спящего пьяного человека или нет, — проворчал Валерий. — У него же дырка прямо во лбу да еще и глаза открыты.

— Какой ужас! — ахнул Бобриков. — Неужели правда?

— Хотите убедиться?

— Нет! — вскричал Иван Иванович. — Я не могу смотреть на такие кошмарные вещи, у меня сердце... и давление.

— У меня, между прочим, нервы тоже не железные, — нахмурился Валерий, и уже в который раз за ночь повторил: — Не нравится мне все это, Иван Иваныч! Ой как не нравится!

— Я тоже не в восторге, но у нас нет другого выхода, — отмахнулся тот.

— У вас, вы хотите сказать? — уточнил администратор.

— Нет, мой дорогой, у нас, — повторил Бобриков. — И ради бога, не надо на меня смотреть такими глазами, тебе совершенно не к лицу роль мученика. Нечего изображать из себя белого и пушистого, после того как объявил мне сумму гонорара.

— Но это было до того, как я обнаружил наркотики.

— А то попросил бы не десять тысяч евро, а гораздо больше? — усмехнулся Иван Иванович. — Хочу тебя огорчить. Больше все равно не получишь, потому что у меня их нет.

— Так я и поверил, — хмыкнул Валерий.

— Если бы они у меня и были, я бы тебе их все равно не дал, потому что твоя работа большего не стоит.

— А риск?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — парировал Бобриков. — И потом, Валера, ты разве заинтересован в том, чтобы наш пансионат закрыли к чертовой бабушке?

— Нет, конечно, — пожал плечами тот. — Меня моя работа вполне устраивает. Если бы еще и зарплата была на уровне, тогда вообще лучше и не надо.

— Ты хочешь сказать, что у тебя плохая зарплата? — возмутился Бобриков. — Нуты, братец, и наглец.

— Нет, я не говорю, что она плохая, но могла бы быть и лучше.

— Это ты к чему? — прищурился Иван Иванович.

— Я к тому, что зарплату бы неплохо прибавить, — нагло повторил Валерий. — Я еще молодой, мне пора семьей обзаводиться... если, конечно, я из-за вас в тюрьму не попаду.

— Это шантаж?

— У вас учусь, Иван Иванович! — усмехнулся парень. — Вы замечательный учитель.

— Вытаскивай тело из-под кровати, а про зарплату мы с тобой поговорим, когда все закончится, — недовольно проворчал тот.

— Потом вы про этот разговор забудете, я вас знаю, — засмеялся Валерий. — Как говорится — утром деньги, вечером стулья, иначе я и с места не сдвинусь. Напишите приказ за своей подписью, я его спрячу пока в карманчик, и тогда...

— Ну вот, снова-здорово, — тяжело вздохнул Бобриков. — Времени практически совсем не осталось, а он — пишите приказ. Мне, наверное, и правда лучше пустить пулю в лоб, чем вот так нервы трепать.