Чуть ближе к ста, чем к нулю

Вот так началось наше знакомство. Показания вместо меня давала Галюня, и вот странно, мой утренний рассказ уместился в её интерпретации в двадцать минут. Причём за это время она успела описать круг моих знакомых, расписание дня и ещё многое другое, чего о себе я непременно забыла бы поведать. Уже через час мы двинулись к месту происшествия.

– Примерно здесь, – попросила я остановить машину.

Мужчина, выйдя из авто, принялся внимательно изучать территорию, нас же с Галиной попросил пока остаться в машине. Уже через пять минут он протянул мне мой телефон. Странно, ночью он мне казался жизненно необходимой вещью, теперь не вызывал никаких эмоций. В компании лучшей подруги чувство страха словно улетучилось, осталось только ощущение неловкости момента и какой-то опустошенности, будто меня не просто ограбили, а унизили. Мне стало любопытно что еще мог увидеть на этом месте полицейский, но он довольно долго всё тщательно рассматривал. Как мне показалось, рассказ Галюни о ночных событиях занял не меньше времени чем осмотр Аркадия. Затем, я увидела, как полицейский достал фотоаппарат и начал снимать какие-то следы. Сев в машину, он спросил куда меня подвезти. Я ответила, что мои дети живут на этой же улице, но чуть подальше. Они вместе с Галюней подвезли меня к дому детей. Мужчина, прощаясь со мной, сказал, что пришлет оперативников для опроса наших соседей, но они будут работать аккуратно, никого не посвящая в курс произошедшего, меня же попросил принять все меры предосторожности.

– Договорились, – ответила я полицейскому

– Вер, не прощаемся.

Чмокнув подругу и помахав рукой её знакомому, я направилась от машины. В дверях дома меня встретила младшая внучка.

– Вера! Папа с утра ездил и привёз ёлку здоровенную, – восторгам Надюши не было предела.

– Мам, ну ты где, а то и установят и нарядят, – последнее слово Ольга особенно подчеркнула.

– Здравствуйте мои дорогие! – театрально громко вскрикнула я.

– Здравствуйте Регина, – отозвался Иван Петрович.

– Почему Регина?

– Потому что без вас аншлаг – не аншлаг, – и мужчина показала рукой в сторону ёлки, стоявшей посреди гостиной.

Не могу сказать, что я была в восторге от аллегории Ивана Петровича, но в свете произошедшего со мной, даже его неуместное красноречие откликалось теплом в моей душе.

– Привет, Вер, – вошла в комнату Вера Львовна.

– Привет.

– Пойдём, я чай заварила, как ты любишь с чабрецом и липовым цветом. Кстати, о липах, ты уже в курсе, что у твоего старого дома появился новый хозяин?

– Нет.

И тут Львовна посвятила меня в местные новости, которыми с ней, в свою очередь, поделилась Степанида.

– Дом – то твой, старые хозяева, видать, продали олигарху, бандиту – нелюдимый, высокомерный, а уж какой богатый, в гараже снегоход, джипа сразу два.

И тут я угадала стиль повествования Степаниды – женщины, торговавшей самогоном на нашей улице. Поэтому являла собой средоточие всех местных сплетен на девяносто процентов, оказывающихся наветами, либо пустой болтовнёй. Поэтому, я была вынуждена прервать свою сватью.

– Вера Львовна, вы уже знаете моё отношение к творчеству Степаниды, и я не о напитке, он то может и не плохой, судя по спросу, а вот больные фантазии, враньё же всё.

– А вот и нет, он ещё и маньяк!

– Что? – вскинулась я. Кажется, мне становилось интереснее.

– Степанида говорит, что видела, как он из машины выгружал цепи, крюки, маски, а сегодня у его калитки накапано кровью, а всю ночь горел свет.

– Извини Вер, позвонить нужно, – прервала я женщину, и, выйдя, быстро набрала номер Аркадия Юрьевича.

– Прошу прощения, – начала я свой рассказ, полицейский внимательно слушал, – Дело в том, я вспомнила, ночью нападавший шел со стороны дома Антонины, а он у неё угловой, если похититель был на машине, то вполне вероятно автомобиль было видно с окна соседки.

– Спасибо, – коротко ответил собеседник.

Положив трубку, я вернулась на кухню. Чай остывал, а Вера Львовна, поджав губы, чистила овощи к обеду. Надо мириться.

– Ну, а как мужчина, видный? – бросила я козырную карту.

– Ой, Вер! Степанида сказала чертовски.

– Интересный объект.

Сваха таинственно улыбнулась, ну ещё бы, впервые я при ней выразила интерес к мужчине, пусть даже и к маньяку.

– Мам! – громко позвала Оля.

– Да, – в унисон ответили мы.

– Вера Львовна занята, а Вера Дмитриевна не желает ли погулять с внучкой?

– Желает, – если бы дочь знала, как я сегодня нагулялась.

– Надюша, одеваться!

В коридоре Иван Петрович мастерил крестовину для ёлки. Внучка, выходя из дома начала повторять на распев английский алфавит.

– Эй би си ди, – тихо распевала девочка.

– Верочка, а зачем учить алфавит, англичане такие хитрецы, буквы у них в алфавите одни в словах другие, причём ещё и открытые и закрытые слоги? – спросила Надюша.

– У каждого языка свои особенности, и, поверь, для иностранцев наш русский, ох как сложен.

– И всё-таки, я не понимаю, почему бы всем людям на нашей планете не договориться и общаться на одном языке, двадцать первый век на дворе.

– Надюша, язык – это наследие нации, и каждая из них его наоборот бережёт и даже охраняет.