Чуть больше мира

— Где гарантии?

Аэр помолчал, сверля Кайран чёрными, абсолютно матовыми, словно неживыми, глазами.

— Какие тебе ещё гарантии, стерва? — всю предупредительность и вежливость элва будто водой смыло. — Забудь свои хозяйские замашки. Лучше накрепко запомни другое: жизнь щенка от меня зависит. Как и твоя. И шевели ногами, пока я тебя матросам не отдал. О сохранности твоей шкуры речь не шла.

— У нас разные понятия о безопасности. Вроде бы мне её гарантировали, — процедила аэра.

На это Ярил ничего не ответил. Только взгляд его стал вещественнее — плотнее, тяжелее. И псина у его ноги опять зарычала, показывая желтоватые клыки. Кажется. Лан тут никто выбора предоставлять не собирался. Но другого ждать и не приходилось.

* * *

Оказывается, можно привыкнуть ко всему. И от этого становилось жутковато. Но за две недели плаванья Лан почти смирилась со своим не слишком завидным положением. Да и матросы к ней привыкли, Ярил даже иногда удостаивал аэру парой не слишком грубых фраз, а его кошмарная собака по кличке Ихтас больше не скалилась. И — что пугало сильнее всего — происходящее начало казаться нормальным, даже привычным.

Корабль скорее не плыл, а крался, постоянно держась береговой линии. На переломе зимы в море выходили только безумцы. Видимо, чернявый был из таких. Или нужда припёрла — о причинах, по которым им Лан так срочно понадобилась, элв говорить отказывался. Так или иначе, а паруса поднимать практически не рисковали. Матросы целыми днями отмахивали руки на вёслах. И при появлении малейшего ветерка крепче того, что волосы растрепать может, старались уйти в проливы между островами, спрятаться в бухтах.

Кайран матросам почти завидовала. Конечно, работа тяжеленным, будто каменным веслом — не самое весёлое дело на свете. Но скука гораздо неприятнее. Одно занятие — стой целыми днями, да смотри, как мимо лениво проплывает серый унылый берег. Правда, в первые дни, когда аэру из трюма не выпускали, всё было ещё хуже. Но потом Ярил сообразил, что даже Волчица из Ис’Кай вряд ли устроит заплыв до берега в такую погоду. И смилостивился. Но следить не перестал.

Лан выдохнула в воздух облачко пара, потёрла переносицу. Хотя больше ей лопатки поскрести хотелось — чёрный взгляд аэра прилипал к спине, стоило Кайран на палубе показаться. Приятного в этом было немного.

— Послушайте, аэр Сайрен, — элва обернулась к чернявому, опираясь локтями о поручни, — почему вы меня ненавидите? Или это просто такая солидарность Райлу?

— Мне не кажется, что ты на самом деле желаешь это знать, — неохотно отозвался Ярил, поглаживая по холке ужас в собачьей шкуре.

Элв сидел там же, где проводил большую часть дня — под мачтой, на бухте троса. В управление кораблём он не вмешивался. Лан вообще не слышала, чтобы аэр приказы отдавал. Но и за вёсла браться не спешил. И, кажется, это всех устраивало — матросы чернявого явно сторонились, будто побаивались.

— Ну, почему же? — пожала плечами Лан. — Всегда интересно узнать о себе что-то новое.

— Ничего нового я не скажу, — ещё неохотнее ответил аэр.

Разговорчивостью Сайрен явно не страдал.

Лан задрала голову, глядя в выцветшее небо, сыплющее мелкой снежной крупкой.

Самое сложное — это не думать. Но когда себя нечем занять, мысли в голову даже не лезут, а ломятся с настойчивостью тарана. А этого допускать никак нельзя. Потому что следом на мягких лапах подкрадывается сводящая с ума паника. Того и гляди завизжишь взбесившейся кошкой, вцепишься когтями в смуглую рожу. Или действительно за борт прыгнешь. Спасение в спокойствие, холодности, расчёте. Спрашивать тоже нельзя — ни о чём, разве что о погоде. Недопустима даже тень слабости.

Только держать себя в кулаке очень сложно. И с каждым днём становится всё сложнее.

— Ты собираешься отправить к духам всё, что для меня имеет хоть какой-то смысл, — неожиданно подал голос Ярил.

— Что, прости? — опешила Кайран.

— Ненависть. Ты спрашивала, — пояснил чернявый.

Порой он изъяснялся, как придворный. А иногда не говорил, а рубил фразы, будто экономя. Причём от настроения это никак не зависело.

— И что же я собираюсь уничтожить? — осторожно уточнила Лан.

— Всё, — элв указал на берег, — это.

— Можешь не верить, но как раз это я спасти пытаюсь.

Ярил коротко мотнул головой. Порыв ветра плеснул прямыми плотными волосами, как птичьим крылом.

— Нет. Всё, что с материка — зло.

— То есть, мир, сытость, спокойствие, по-твоему, зло? — усмехнулась Кайран.

— Да, — его уверенности, пожалуй, и позавидовать стоило. — Такие вещи не для нас, не для островитян. Нас духи другими создали.

— Какими? Мелкими пиратами? Постоянно грызущимися между собой из-за кучки скал собаками? Или, может, наше достоинство в невежестве? Судя по твоей сестре, образование она получила вполне приличное.

Лан и сама не слишком понимала, с чего это её на демагогию потянуло. Но уж лучше так, чем молчать. Истины, может, и не родит, зато время убьёт.

— Она получила — не я. Но остальное правда.

— Тебе самому-то не смешно?

Аэр повернулся, прожог чёрными глазищами — нет, ему не смешно было.