Чуть свет, с собакою вдвоем

— Да, Гарри, спасибо за совет. К сожалению, все мои сумки «Луи Вюиттон» пришлось оставить, а все мои платья от Гуччи были там.

— У вас неприятности, суперинтендент? Хуже, чем раньше? Если это в человеческих силах. Я бы не хотел ваших неприятностей, вы уж меня избавьте.

— Угрожаете?

— Да нет, дружески советую. — Он глянул на уродливые часы-солнце. — Скоро приедет Сьюзен с детьми. Забегут по дороге в «Олтон-тауэрс». — По форме — факт, по сути — предупреждение. На сей раз никаких булочек. Только дело. — И мне еще на похороны, — прибавил он.

Из серванта — «Джи-план» годов шестидесятых — он достал большой и плотный манильский конверт:

— Здесь все. Новые паспорта, свидетельства о рождении. Адрес в Илкли — без толку прикидываться, будто вы не из Йоркшира, откроете рот — и все ясно. Счета по квартплате. Сможете открыть банковский счет там, куда едете. Во Францию, если я правильно понял? Поезжайте туда, где нет экстрадиции. Новый номер соцстрахования, а также бонус — страница на «Фейсбуке», и, поздравляю, у вас там уже семнадцать друзей. Добро пожаловать в дивный новый мир, Имоджен Браун.

Трейси протянула ему конверт, распухший от купюр.

— Дорогое удовольствие, — сказала она.

Второй конверт за неделю, и денег в нем гораздо больше, чем в первом. Она явно перешла на сторону экономики наличных денег.

— В вашем положении я бы не торговался, суперинтендент.

— Я просто сказала.

— Вы велели своему адвокату продавать дом?

— Да.

Он вздохнул, точно антрепренер, которого все гоняют в хвост и в гриву.

— Продать или купить дом — это многие недели. Расследования, опросы, то-се. Просто невероятная волокита. Вроде бы должно хватать денег и слова. О борьбе с отмыванием средств я вообще молчу. Где те прекрасные времена, когда можно было взять и купить себе приятной недвижимости за наличку.

— Да уж, прекрасные времена, — сказала Трейси. — Все по ним скучают. Особенно преступники.

— Не вам камнями бросаться, суперинтендент. Короче, не волнуйтесь, я их потороплю. Поспособствую — так ведь говорят? Хорошее слово. Будьте на связи с адвокатом. Он продает дом мне, я забираю комиссионные, так сказать, а остаток перевожу на ваш новый счет.

— Я телефон выбросила.

— Мудрое решение. С телефоном тебя из-под земли достанут. Погодите, — сказал он и ушел.

Трейси слышала, как он бродит на втором этаже. Кортни впечаталась лицом в двери патио, наблюдая за карпами. Трейси заметила крупную бело-голубую мраморную рыбину — та скользила в воде, точно крейсерская подлодка.

Гарри Рейнольдс вернулся с пакетом одежды.

— Тут какие-то шмотки Эшли и моей жены. Она была крупная женщина, вам должно подойти. Давно пора было убрать, отдать в благотворительные лавки, что ли. Сьюзен вечно меня пилит. Не любит натыкаться на мамины вещи. — Он поник — внезапно обернулся старым вдовцом. Заметил отпечаток грязного лица Кортни на двери, рассеянно достал носовой платок, стер пятно. — Держите. — Он сунул руку в пакет и достал пару мобильных телефонов. — Один раз позвонили — и выбрасывайте. Они предоплаченные.

— Ну еще бы! — сказала Трейси. Престарелый пенсионер, у которого шкаф набит одноразовыми телефонами — чему уж тут удивляться?

Позвонили в дверь, и Гарри Рейнольдс побежал открывать.

— Бретт и Эшли, значит, — сказала Трейси, глянув на Кортни и подняв бровь.

Кортни тоже подняла бровь — весьма загадочный ответ.

Внуки Гарри Рейнольдса ворвались в дом и затормозили на полном ходу, узрев Кортни — грязного кукушонка, что узурпировал их место в гнезде. Оба в гражданском: Бретт — в футболке «Лидс Юнайтед», Эшли — в джинсах и розовой велюровой фуфайке «Классный мюзикл» [187]. Кортни раскрыв рот взирала на это недосягаемое видение малолетнего шика.

Вслед за ними влетела их мать:

— А это еще что?

— Ничего, Сьюзен, — сказал Гарри Рейнольдс — примирительно, слегка испуганно. — Старая подруга проезжала мимо. Заглянула на огонек.

Интересно, знает ли дочь Гарри Рейнольдса, каковы у ее отца «старые друзья»? Или думает, что все это — ростбиф, плата за школу, карпы — награда за честную жизнь и тяжелый труд?

— Не беспокойтесь, мы уже уходим, — сказала Трейси.

— Ну, пройдемте, — сказал Гарри, точно патрульный при исполнении.

Снаружи Брайан Джексон курил, привалившись к капоту «авенсиса». Молча поприветствовал их, взмахнув сигаретой.

— А это кто? — шепнул Гарри Рейнольдс.

— Да никто, — сказала Трейси.

— Ну, хорошей вам жизни, суперинтендент, — сказал Гарри Рейнольдс.

— Я уж постараюсь.

21 марта 1975 года

Двухлетка! Обворожительная малютка, в пижамке, крепко спит в старом грязном одеяле. Что случилось — несчастье? Рэй Стрикленд бледен как мел, будто увидел страшное.

— Входите, холодно же, — сказал Иэн.

Он провел Рэя в гостиную, усадил, налил громадный стакан виски. У Рэя так тряслись руки, что не удавалось поднести стакан к губам.

— Что случилось, Стрикленд? — спросил Иэн.

Он стоял на коленях, проверял, цела ли девочка, не поранилась ли. Китти гордилась — ее муж профессионал.

— Кто это, Рэй? — спросил Иэн, но Рэй лишь затряс головой.

— С ней все нормально? — спросил он, и Иэн кивнул:

— Похоже на то.