Чуть свет, с собакою вдвоем

— Не. Я тут из-за другого ребенка.

— Другого ребенка? — спросила Трейси.

— Ну, уже не ребенка. Раньше был ребенком.

— Со всеми случается.

— Со мной не случалось.

Перед машиной через дорогу пробрели оленята.

— Смотрите, — сказала Кортни.

— Я вижу, лап, — сказала Трейси, не отводя глаз от Брайана Джексона.

— А давайте-ка, Трейси, мы пересядем ко мне в машину, — сказал Брайан Джексон. — Выйдет гораздо безопаснее. Эта угнана и в розыске. А моя не угнана — честное воровское. Я вас подвезу, куда вы там едете, — в Лидс, да? И мы по дороге поболтаем.

— Сначала скажите, о чем речь. — Накатило невероятное раздражение, свинцовая тяжесть разгрома обернулась всего-навсего неудачной метафорой и спала с плеч. К Трейси вернулась магическая сила. — В настоящий момент я очень занята, у меня нет времени на вашу ерунду, так что излагайте.

— Ладно-ладно, — сказал он. — Из прически не выпрыгивайте.

Кортни удивленно вякнула, и Трейси, не оборачиваясь, сказала ей:

— Не буквально. — А Брайану Джексону: — Ну, я жду.

— Майкл Брейтуэйт, — сказал он. — Знакомо такое имя?

— Майкл Брейтуэйт?

— Да, вот я и думал, что знакомо. У меня пара вопросов. Надо заполнить кой-какие пробелы. Вы, как в таких случаях говорят, ключевой свидетель. Ну что, поехали?

— Вы сказали, бояться мне надо не вас, — сказала Трейси. — Так когомне надо бояться?

* * *

Он сидел в столовой гостиницы «Белла виста» и ел «большой йоркширский завтрак» — как будто с той минуты, когда он вечером закрыл глаза, и до минуты, когда они открылись утром, он только и делал, что безмятежно почивал в цветочной клумбе «Валери».

Озадаченные (можно даже сказать, травмированные) мусорщики хотели позвонить спасателям, но Джексону удалось им внушить, что в контейнер он попал в результате опасного розыгрыша, учиненного его друзьями.

— Шуточка не вышла, — пояснил он.

— Ничего себе шуточки, — я сказал один из мусорщиков.

Им пришлось наклонить контейнер, чтобы его освободить, и он безногим жуком выкатился наружу вместе с отбросами. Другой мусорщик достал нож «Стэнли», перерезал клейкую ленту на лодыжках и запястьях. Руки-ноги вернулись к жизни не сразу, но он сам содрал клейкую ленту со рта, а затем похромал по дороге, спиной чувствуя подозрительные взгляды. Миновал витрину, набитую часами. Все стрелки вытянулись вертикально. Шесть утра. Вроде бы лежал на помойке целую вечность, а выходит, и двух часов не прошло. Не мусорный контейнер на колесиках, а какой-то ТАРДИС [183].

Всю дорогу до «Белла виста» собака скакала подле него, практически обезумев. Два года назад, когда поезд сошел с рельсов, Джексона вернула к жизни девчонка, обученная СЛР. Теперь его спасла собачья верность. Он теряет невинность, а его спасители все невиннее. Во вселенной работает система обмена, которую он постичь не в состоянии.

В «Валери» они вернулись тем же путем — через пожарную лестницу. Запах бекона уже просочился под дверь и вступил в схватку с запахом освежителя воздуха, запутавшимся в мебельной обивке.

Джексон втиснулся в крошечную ванную и, невзирая на полотенце размером с почтовую марку и брусок мыла, который вскоре растаял без следа, пережил лучший душ в своей жизни. Близость смерти — самое оно, чтоб нагулять аппетит, и, приведя себя в божеский вид, он оставил собаку — тотчас удручившуюся такой неблагодарностью, — вышел из «Валери» как подобает и отправился на испытания «большого йоркширского завтрака» миссис Рейд.

Ничего ощутимо йоркширского в завтраке не обнаружилось. Непонятно, чего Джексон ждал — йоркширского пудинга, символической белой розы, вырезанной на тостах, — однако получил он обычную тарелку жареного: вялый бекон, бледное остекленевшее яйцо, грибы, смахивающие на слизней, и сосиску, неизбежно напомнившую ему собачью какашку. Хуже всего оказалось (предсказуемое) кофейное разочарование — кофе был жидким и кислым, и Джексона от него замутило.

В столовой был занят еще один стол — там сидела пара средних лет. Не считая редких, еле слышных «передай соль», эти двое завтракали в сумрачном затишье на грани военных действий.

Избавленный от супружеских бесед, Джексон мирно переваривал ночные события. Спозаранку доставили послание: «Не трогай Кэрол Брейтуэйт». Значит, что, он слишком близко подобрался к неудобной правде? Но у него впечатление такое, будто он вообще ничего не выяснил о смерти Кэрол Брейтуэйт. Скорее наоборот. Кто его отваживает и в чем причина? В том, что вчера поведала ему Мэрилин Неттлз, в том, что она сказала? Или в том, чего несказала? Она словами не разбрасывалась.

Что-то мучило его вчера на грани сна, еще до Тилибома с Тарарамом. Он думал про Дженнифер, которую они со Стивом умыкнули из Мюнхена, вспоминал, как звали ее брата… и Джексона внезапно осенило. Он не задал Мэрилин Неттлз правильный вопрос. Простейший вопрос.