Чуть свет, с собакою вдвоем

— Рэймонд Джеймс Стрикленд, я беру вас под стражу за убийство Кэрол Энн Брейтуэйт, угрозу для жизни Майкла Брейтуэйта и похищение Николы Джейн Брейтуэйт. Вы не обязаны ничего говорить, но если при допросе вы умолчите о деталях, которые впоследствии приведете в суде, это может вам повредить. Все, что вы скажете, может свидетельствовать против вас.

Рэй даже не шевельнулся — стоял столбом. Барри-то ожидал, что Рэй сложится аккордеоном и в ужасе рухнет на пол, но нет, тот стоял, только глаза расширились.

— Это не я, — сказал он.

Барри засмеялся:

— Все так говорят. Уж кому и знать, как не тебе.

Дальнейшее Барри не продумал. Впрочем, наручники у него при себе — иначе никак, — и он пристегнул Рэя к латунным перилам по краю кафедры. Затем вынул телефон из кармана, позвонил в управление и попросил прислать пару полицейских.

Все присутствующие подрастеряли аппетит к смерти. Барри смотрел, как две женщины в дизайнерском трауре выбираются из крематория, будто газели, внезапно догадавшиеся, что забрели в логово льва. А потом толпа начала таять. Все это сливочное общественное месиво.

— Вам чего-нибудь принести? — спросил его викарий, ошивавшийся поблизости, точно нервный официант.

— Нет, мальчик, — ответил Барри, — но спасибо, что спросил. Последние бойцы на поле брани, — сказал он Рэю.

— Тридцать пять лет прошло, — ответил тот. — Древняя история, вода под мостом.

— Я не понимаю, — тихо сказал кто-то.

Маргарет, жена Рэя. Будь Барри в духе, он бы ответил: «Пускай тебе муж объяснит», но он был не в духе, поэтому ответил:

— Твой муж сделал ребенка проститутке Кэрол Брейтуэйт, потом убил Кэрол Брейтуэйт, забрал ребенка — свою дочь — и отдал твоей закадычной подруге Китти Уинфилд.

Правда все равно выплывет — ее вполне может изложить и Барри. Говорить власти правду. Так твердили квакеры, он в восьмидесятые арестовал кой-кого из них, пацифисты, все болтали про «акции прямого действия» и крылатые ракеты. Почитали Бога в безмолвии, а языком мололи — мама не горюй.

— Рэй? — сказала Маргарет.

— Это не я, — повторил Рэй, на сей раз жене. — Честное слово, не я. — Он обернулся к Барри. — Ты видел только половину истории.

— Остальное на суде расскажешь.

Прибыл одинокий констебль в форме — вылитый Барри тридцать пять лет назад. Что старший офицер ни скажет, все сделает. Закрыть глаза? Да, шеф. Закрыть рот? Да, шеф. Аж три раза, шеф. Ишак.

— Шеф?

— Офицер, этот человек арестован, отвезите его в управление. Он обвиняется в убийстве. Я не поеду. Когда прибудете, зайдите ко мне в кабинет. На столе лежит письмо. Передайте его детективу-инспектору Джемме Холройд — дальше она сама разберется.

— Есть, сэр.

— Молодчина.

Он поехал на торфяники за Илкли, до самого водохранилища Верхний Барден. Вокруг ни души. Небо подернулось облачным мрамором, переливалось опалом. Как на картине — очень красиво. Барри представил, как воскресает Кэрол Брейтуэйт. Успение. Кэрол Брейтуэйт рука об руку с Эми. Кэрол и Эми, одна в голову, одна в сердце.

Два стервятника кружили в вышине, поджидали его.

Октябрь 1975 года

В канун Хеллоуина, туманным утром, какие в Лидсе нередки, на поле Принца Филипа в Чепелтауне нашли тело Уилмы Маккэнн. Два ранения в голову, пятнадцать ударов ножом. Приговоры за пьянство, хулиганство и воровство. Ее четверо детей остались одни в непотребном доме. Еще одна девочка-развлекалочка.

Уилма Маккэнн — не единственная грязная смерть такого рода, ничего особенного, и, однако, три месяца спустя 137 офицеров полиции уже оттрубили 53 тысячи часов, записали 538 показаний и собрали 3300 карточек в картотеке. И все вели в тупик. В роскошной невинности своей никто еще и понятия не имел, что это первое официальное убийство Сатклиффа. Следующее произойдет только в январе будущего года. А вот Кэрол Брейтуэйт едва ли отняла у полиции хоть пару часов.

Трейси не участвовала в расследовании убийства Уилмы Маккэнн. Еще носила форму, рабочая лошадка, улицы патрулировала.

— Тут все иначе, — сказал Барри. — Твоя женщина…

— Моя женщина?

— Эта Брейтуэйт убита у себя дома. Ее задушили, а не ударили по голове и не зарезали.

— Ты как будто уже в управлении работаешь, Барри. Что, жополизов вознаграждают, а?

— Отвали.

Лидс, Манчестер, Хаддерсфилд, Брэдфорд. Эмили Джексон в январе следующего года. Перекличка не смолкает. Уже не только проститутки — любая женщина сойдет. Последние две — в 1980-м. Оказались не в том месте в нужное время. Фоторобот, составленный ранее по показаниям Мэрилин Мур, — вот и все, что у них было. Усы, как у Джейсона Кинга,[197] злые глазки. Зафиксировано более пяти миллионов автомобилей. Он был дьявол, а дьявол неуловим.

Прошлое — царство тьмы, мужское царство. Одно время мужчины-полицейские провожали женщин-констеблей и конторских барышень до автостоянки. Трейси слышала, как один сказал: «Насчет Трейси Уотерхаус я бы не тревожился. Если Потрошитель на нее напорется, жалеть надо будет его».