Чуть свет, с собакою вдвоем

Надо было отремонтировать спальни, а уж потом заняться первым этажом. Трейси так радовалась, когда закончила гостиную, неделями корпела над «Миром интерьеров» и «Домом и садом», но огляделась и поняла, что стало похоже на гостиничный вестибюль, а не на уютное гнездышко. Ее спальню прежний владелец оклеил обоями с большими пурпурными цветами смутно неприличного вида.

В пустой комнатушке, оклеенной скучными обоями под покраску, раньше, вероятно, был кабинет. На окнах хлипкие пластмассовые жалюзи, на полу — дешевый бежевый ковролин. Жаль, что Трейси не подумала заранее, не купила цветастые занавески и красивый мягкий ковер, не покрасила комнату приятной пастелью. Или белым. Чистый, незапятнанный цвет лебедей и глазури на деньрожденном торте. Предусмотрительная женщина предвидела бы похищение ребенка.

Горячее молоко? Или какао? Трейси изобретала детство, которого у нее не было, поскольку эгоцентричные родители рассчитывали, что Трейси вырастет как-нибудь сама. Никогда ею особо не интересовались — лишь после их смерти она сообразила, что и не заинтересуются. Будь у нее родители получше (любящие родители), она бы, может, выросла другой — уверенной в себе, популярной, способной заманивать противоположный пол в постель и любовь, и сейчас у нее был бы свой ребенок, а не подержанный.

Горячий шоколад, решила Трейси, — так она представляла себе лакомство. Когда вернулась с двумя кружками, Кортни сидела в постели, разложив на тонком одеяле из «Икеи» содержимое розового рюкзачка. Коллекцию тотемов, чье значение известно лишь их маленькой хозяйке:

потемневший серебряный наперсток

китайская монетка с дыркой посредине

кошелек с улыбающейся мартышкой

снежный шар с топорной пластмассовой моделью парламента

ракушка в форме трубочки с кремом

ракушка в форме шляпы кули

целый мускатный орех

— Да у тебя тут сокровищница, — сказала Трейси. Девочка оторвалась от своего вампума, взглянула на нее непроницаемо, а потом, впервые с тех пор, как Трейси ее купила, улыбнулась. Блаженно просияла солнышком. Трейси просияла в ответ, в груди раздулся пузырь какой-то мешанины — агония и экстаз один к одному, в голове мутится. Господи Исусе! Как родители справляются каждый божий день? Трейси заморгала, сдерживая слезы. — Только, боюсь, у меня нет книжки на ночь почитать, — поспешно сказала она.

Сама Трейси любила толстые книжки Джеки Коллинз.[82] Она бы никому не обмолвилась — это ее тайный порок, невыразимое удовольствие, как порнография (или «Дисней»). Ребенку подойдет едва ли, и Трейси на ходу сочинила сказку про бедную маленькую принцессу Кортни — у нее была злая мать, а потом ее спасла очень добрая мачеха. Трейси щедро подсыпала мифологической параферналии — прялок и гномов, — и, когда на ножку принцессы Кортни примеряли стеклянную туфельку, настоящая Кортни уже спала.

Трейси робко поцеловала ее в щеку. Девочка пахла мылом и свежим хлопком. Трейси не припоминала, целовала ли когда-нибудь ребенка, — маленький примитивный обитатель ее души поежился, будто снова переступил границу, нарушил закон природы. Она бы не слишком удивилась, если б случилось нечто грандиозное — небо раскололось, как яйцо, явился ангел, — и, когда ничего не произошло, Трейси вздохнула с облегчением. Словно достигла чего-то, хотя поди пойми чего же.

На первом этаже мигал автоответчик, хотя звонка вроде не было. Она послушала сообщение — а вдруг ей сейчас объявят об изгнании из рая? Подтверждаете ли вы, что держите у себя чужого ребенка? Дети — собственность, люди не любят, когда крадешь их вещи. Она годами следила за тем, чтоб никто ничего не крал. Поспать, поесть, защитить, повторить.

Слава богу, звонила всего-навсего Линда Паллистер, хотя неясно, с какой радости ей вдруг приспичило поговорить. Жуть нагоняет: только что Трейси подумывала звякнуть Линде — и Линда звонит сама. Она хоть раз сюда звонила? Что-то Трейси такого не припомнит. Сообщение и вовсе озадачивало. Трейси? Трейси? Я не знала, кому еще позвонить. Мне нужно поговорить с тобой. Кажется, у меня… проблемы. Какие проблемы могут быть у Линды Паллистер? И при чем тут Трейси? Длинная пауза, потом Линда заговорила опять — невнятно забормотала. Это про Кэрол Брейтуэйт. Помнишь Кэрол Брейтуэйт, Трейси? Меня тут про нее спрашивают. Позвони мне срочно, ладно? Пожалуйста.

Кэрол Брейтуэйт? — изумилась Трейси. После стольких лет? Линда звонит ей из-за Кэрол Брейтуэйт? Трейси убрала Кэрол Брейтуэйт в коробку, поставила коробку на полку в шкаф, закрыла дверцу и вот уже тридцать с лишним лет не открывала. А теперь Линда Паллистер хочет поговорить о Кэрол Брейтуэйт. Линда Паллистер, окрашенный гроб.[83] Линда Паллистер взмахнула рукой — и маленький ребенок испарился. Раз — и нету.