Чувства навыворот

Казалось, будто воздух вокруг загустел, стал грязным от всеобщего лицемерия и фальши. Оттого и глотку драло нещадно. Да и дышать становилось трудно. А вскоре и вовсе невозможно. Ибо кислород внезапно застрял в легких. Обжигая. Ошпаривая изнутри. А все потому, что мимо их столика, ничего не замечая на своем пути, стремительно промчалась какая-то девушка. Мозг еще не успел обработать полученную информацию, но сердце почувствовало, сжимаясь до предела и остервенело пробивая грудную клетку. Он ее узнал. По силуэту. По ауре. По энергетике. По испускаемым ею флюидам, которые чувствовал на примитивном, даже каком-то животном уровне. Словно пес, надрессированный брать лишь ее след и распознавать среди тысячи других.

— Вернулась! — прошептал заторможенно, с трудом понимая, что, ошалев от собственного открытия, бормочет вслух. Что пытается решительно вскочить на ноги и подойти к ней ближе. Мама вовремя перехватила его запястье и потянула вниз, вынуждая сесть обратно:

— Ты куда собрался?

— С одноклассницей поздороваться хочу! Нельзя, что ли?

— Потом поздороваешься, милый! Сперва объясни своим бабушкам, почему ты так категорично отказался от обучения в Европе и поступил в местный ВУЗ? Вот Паулина, например…

Дальнейших слов он не слышал. И не слушал. Сосредоточил внимание исключительно на ней, пронзая голодным и наверняка одичалым взглядом.

«Давай, пучеглазая! Обернись! Хочу видеть твое лицо! Хочу!»

Увы. Ирина быстрым шагом направлялась к Александре Николаевне, которая, заметив ее, встала из-за стола и широко развела руки в стороны, приглашая дочь в свои объятия. Синичка выглядела такой счастливой, бросаясь на шею своей матери после четырехдневной разлуки, что в его душе взыграла ревность. Лютая. Паскудная. И совершенно неправильная.

«А меня? Меня ты будешь встречать точно так же?»

Их взаимные объятия и поцелуи длились не менее минуты. Затем женщина потянулась к своей крохотной сумочке, извлекла оттуда связку ключей и несколько денежных купюр, которые секундой позже протянула дочери. После чего они так же нежно попрощались, и Александра Николаевна со спокойным сердцем направилась к тамаде, дабы принять участие в каком-то конкурсе. Ирина же уверенно зашагала к выходу. Однако примерно на середине пути с добродушной улыбкой «от уха до уха» ее остановила… Паулина? Странно. Слава даже не заметил, как она вышла из-за стола. Впрочем, неудивительно. Он был слишком поглощен наблюдением за другими людьми. А теперь при виде мирно беседующих девушек в голове крутился лишь один вопрос:

«Неужели они знакомы? Откуда?»

Неизвестно, о чем у них шел разговор, но Синичка вдруг резко повернулась и посмотрела прямо на него в упор своими бездонными потерянными и совершенно обескураженными глазищами. На лице ни кровинки. Бледная, как полотно. Похоже, ее лихорадило. Прямо трясло, ведь пальцы на руках страшно дрожали. Паулина обняла Ирину со спины, точно лучшую подругу, и что-то шепнула на ухо. И в этот самый момент в глазах его пучеглазой девочки вспыхнуло самое настоящее адское пламя. Примитивное бешенство. С невероятной силой оттолкнув от себя Вознесенскую, она двинулась на него подобно маленькому урагану. Красницкий же замер, чувствуя, как адреналин шарашит в крови и по мере ее приближения все сильнее.

С трудом сдерживая эмоции, Ира остановилась в шаге от их столика.

— Добрый вечер! — произнесла она еле слышно.

— Ну, привет! — отозвался он до безобразия хриплым голосом.

— Извините за внезапное вторжение… но… Славик, могу я попросить тебя о крохотном одолжении? Мой… мой телефон… он разрядился. Разреши… позвонить с твоего?

Вячеслав соображал слишком медленно, даже слегка заторможенно.

Был слишком зациклен на ее губах, которые хотелось сожрать прямо сейчас.

А потому без задней мысли разблокировал мобильник и протянул его девушке. Пожалел о своем поступке в ту же секунду. Ибо звонить она никуда не собиралась. Просто открыла галерею и проверила все последние файлы.

А среди них…

«Бл*дь! Она нашла видео с голыми дырками Паулины!»

Понимая, в какой заднице оказался, Красный резко вскочил на ноги.

— Послушай…

Отрицательно замотав головой, Ирина медленно попятилась назад, шарахаясь от него, как от прокаженного. Телефон выпал из ее ослабевших пальцев. Судорожно всхлипнув, точно задыхаясь, она в защитном жесте прижала руки к груди. И когда из изумрудных кукольных глаз брызнули первые слезы, от вида которых его скрутило не хуже, чем от пинка под дых, девушка шустро развернулась на каблуках и со всех ног помчалась к спасительному выходу.

— Стой! — яростно рыкнул вдогонку, спешно отодвигая стул. — СТОЙ!

Отчаяние захлестнуло душу до краев. До предела.

«Нет! Только не это! Только не так!»

Разум помутился. Подхватив мобильник с пола, он ринулся следом.

— Слава! — послышался ошарашенный возглас матери. — Ты куда?

— Потом, мам! Все потом!

С ним поравнялась Вознесенская.

— Ты так на нее смотрел! Я сразу поняла, что к чему!

Красницкий остановился, угрожающе нависая над мерзавкой:

— Что ты ей сказала?

— Неважно!

Одарив ее взглядом, полным ненависти, он вынес свой приговор: