Чувства навыворот

— Нет, конечно! Факультеты разные. Этажи разные. Но корпус-то один! До третьего курса будут проводиться общие совмещенные пары. Так что, Синичка, видеться будем частенько! Тебе от меня не упорхнуть!

— Нет, ты все же придурок! — обреченно покачала головой. — С этим понятно, но причем здесь твой брат и Ленка?

Озорной огонек сверкнул в глубине его темных глаз:

— С некоторых пор Вик преподает в этом ВУЗе! Я собрал всех вас под одной крышей!

Часть IV — Исцеление

Глава 43

Ирина

— С правления Ивана Калиты начинается новый этап истории Руси, — монотонно зачитывала лекцию профессор Тарасова. Шла первая пара, и сосредоточиться на знаниях было крайне тяжело, ведь лишенный эмоций голос преподавателя действовал на студентов (и без того сонных) убаюкивающе. С непривычки носом клевала и Ленка, сидящая рядом.

Ирина же с трудом подавила очередной зевок и часто-часто заморгала, дабы не уснуть окончательно. Поспать сегодня ей удалось не более четырех часов.

Но она не жаловалась. Напротив, блаженно улыбалась, точно пришибленная. Без повода. От воспоминаний, оживших в памяти, сердце чаще забилось за ребрами. По телу разлилась приятная истома. Дыхание участилось. И в груди что-то томительно екнуло. Сжалось до предела от нахлынувшей нежности.

Август пролетел стремительно. Остался в прошлом, как и первая половина сентября. Большую часть этого времени они с Красницким провели вместе и виделись почти каждый день, жадно (с некой долей одержимости) пытаясь насытиться друг другом. Чаще всего встречались на нейтральной территории. Посещали кафе, кино. Катались по городу и выезжали на природу. Но всякий раз, когда мама заступала в ночную смену, Слава оставался у них на ночь… и время останавливалось, а мир сходил с ума вместе с ними. Временами ей даже становилось жаль собственных соседей, на чьи несчастные уши и головы внезапно обрушивался их личный бесконтрольный… армагеддон.

Да, летом было гораздо проще. Но с началом учебного года свободного времени поубавилось. А равнозначно поделить его между Славиком, мамой и Ленкой удавалось не всегда. И если последние две относились с пониманием, когда выбор оказывался не в их пользу, то Красницкий возмущался и страшно негодовал, немедленно требуя ее внимания, точно свихнувшийся собственник. Справедливости ради стоит заметить: ей это нравилось до умопомрачения.

Так она чувствовала себя нужной ему. Необходимой, как воздух.

Да и причины столь капризного поведения у него имелись.

Парня страшно раздражало, что Ира старательно утаивала от матери и лучшей подруги факт своих отношений с ним. Зачем? По большей части из-за страха оказаться непонятой самыми близкими людьми, ведь обеим им было доподлинно известно, как сильно они со Славой презирали друг друга в школьные годы. И вдруг все изменилось в один момент.

Перевернулось с ног на голову. Ирина не могла подобрать нужных правильных слов, чтобы объяснить сей феномен даже самой себе!

Не говоря уже о маме и Ленке. Вот и молчала, выжидая удачного момента.

«Который затянулся уже на полтора месяца! Я — жалкая трусиха!»

— Московские князья были уверены в том, что собирание Руси под их властью — богоугодное дело! — голос Тарасовой, зазвучавший чуть громче, заставил девушку встрепенуться и, прилагая неимоверные усилия, сосредоточиться на лекции. Надолго ее не хватило. Уже через пару минут она осторожно пристроила голову на плече подруги. Заглянув в конспект Беловой, улыбнулась. Сплошные точки. Линии. Да неразличимые каракули.

Эта зараза умело притворялась прилежной студенткой, конспектирующей каждое слово профессора. А на деле же мирно посапывала, прикрывшись волосами. Отстранившись, Синицына вновь предалась воспоминаниям.

Самой насыщенной событиями для них выдалась первая неделя сентября. Особенно встреча с Макаровым, который (по иронии судьбы) преподавал в ВУЗе сразу две дисциплины, и на которого (как на новичка преподавательского состава) быстренько спихнули кураторство их группы. Красницкий категорически запретил Ирине делиться данной новостью с Ленкой раньше времени, потому-то Белова пребывала в таком же недоумении, как и Виктор Эдуардович. Мужчина живо смекнул, что без его братца здесь явно не обошлось, и вызвал в деканат всех троих на приватную беседу. Славик ходить вокруг да около не стал. С совершенно невозмутимым видом признался в своих «злодеяниях». Так, мол, и так! Да, я вынудил их поступить именно сюда. И Синицына реально испугалась за жизнь этого идиота. Ибо не знала, кто доберется до него раньше — Макаров или Белова.

Последняя орала на бывшего одноклассника так, что содрогались стены кабинета. Казалось, даже Виктор Эдуардович немного притих, удивляясь.

Пришлось взять ситуацию под свой контроль и стремительно вытолкать разъяренную подругу в коридор. Присев на ближайшую скамейку, стоящую вдоль стены, Ира крепко обняла ее, отмечая про себя, как сильно ту трясет.

— Зачем он это сделал? — шептала она недоуменно. — Зачем?

— Из-за меня…

— Из-за… тебя?