Чувства не по сценарию (СИ)

- По-моему, мы зря отпустили Ульрикке одну на такси, - хмурится Тарьей, шагая по бордюру. Его голос пропитан морозной тревогой, а в глазах блестит страх. Ему изначально не понравилась идея отправиться в бар ночью, пускай и в компании коллег. Сандвик согласился приехать только ради Хенрика, потому что их игра в молчанку тянулась болезненно долго, а сил слепо ревновать у Тарьей больше не осталось.

Широкие улицы ночного Осло медленно опустошаются под поволокой разноцветных огней. Ветер разносит стойкий запах одиночества, распадающийся кубиками льда в уютных кофейнях. Там приятно, тепло и успокаивающе. Там люди парами сидят за столиками, болтая о самых обыденных вещах. Они смотрят друг другу в глаза и держатся за руки – они счастливы. У Тарьей руки зябнут то ли от холода, то ли от отчаяния. Хенрик идёт рядом с ним на расстоянии вытянутой руки, но думает о чём-то своём и упрямо молчит. Сандвик не нарушает его мыслей, держится спокойно и смело. Он разделяет с Холмом знойную тишину, пробивающую лёгкие огненными стрелами. Он не станет навязываться после того прямодушного взгляда, в котором прочитал гораздо больше, чем в словах. Тарьей почувствовал себя нужным в тот момент, когда родные леденящие глаза скользнули по лицу, когда теплые пальцы коснулись бедра, когда ему подарили лёгкую улыбку. Сейчас весь мир вокруг перестал существовать, потому что Холм рядом. От него веет глухой тревогой, но он все ещё шагает рядом и не уходит. Сандвик знает, что Хенрик не бросит его.

- Таксист – мой знакомый, довезёт Ули в целости и сохранности, - бросает в ответ Хенрик, не поднимая глаз. Он изучает серый холодный асфальт под ногами, нервно теребит козырёк чёрной бейсболки и подбирает нужные слова. Холм слишком долго готовился к этому разговору: заранее спланировал поход в бар с Ульрикке, уговорил её помочь, хотя с её стороны не было ни капли сопротивления, готовил серьёзную речь. В подходящий момент все мысли спутались, а горло неприятно сжало клещами волнение. Он знал, что Тарьей позволит ему объясниться, выговориться, но не мог предугадать его дальнейших действий. Это пугало больше всего.

- Она была не совсем трезвой, - Тарьей вытягивает слово за словом, лишь бы не утонуть в мучительном молчании. Сандвик понимает, что оказался ночью в баре неспроста, но не понимает, почему медлит Хенрик. Они оба жутко нуждаются в этом разговоре, который должен расставить все точки над «i». Который согреет надеждой или же спихнёт в пропасть страданий. Который вынесет приговор их отношениям. – Тебе обязательно было снимать её для Инстаграма в таком состоянии? Она едва не ударилась головой о столб.

- Не нервничай, малыш, всё обошлось, - Хенрик резко переводит взгляд на Тарьей, который ищет надежду в его глазах. Холму хочется выть от горестного взгляда его мальчика, потому что чувство вины съедает изнутри. Он не мог спать ночами, не мог спокойно есть, зная о терзаниях Сандвика. Хенрик меньше всего на свете хотел причинить ему боль. Он не готов потерять того, кто стал ему дороже всех за столь короткий срок. Съёмки остались в далёком прошлом, а впереди новая жизнь. Без Тарьей Холм её больше не представляет, и плевать на то, что говорят друзья и родители. Они должны смириться с его выбором, потому что он выбрал любовь.

- Зачем ты позвал меня в бар? – выстреливает Тарьей и нагло заглядывает в глаза. Хенрик морщится от пристального взгляда мятно-зелёных глаз, потому что они смотрят просто в душу. Они будоражат сознание, переворачивают здравый рассудок вверх дном, встряхивают полыхающее сердце. Так не бывает. Холм никогда не испытывал такого прежде – значит, не любил. Он не представлял, что влюбится в коллегу по сериалу, который всегда оставался для него несокрушимым натуралом с горой принципов. Их судьбы были сломлены в одно мгновение – когда их глаза столкнулись на кастинге. Так бывает: ты видишь привлекательного человека, который полностью к тебе расположен, ты заводишь непринуждённую беседу с ним, и с первой минуты разговора внутри что-то щёлкает. Химия на уровне взглядов, прикосновений и сердец. Всё меняется – в первую очередь меняешься ты сам. У них с Тарьей так и было, хотя поняли они это далеко не сразу.

- А ты как думаешь? – вздёргивает бровью Хенрик и останавливает Тарьей, осторожно касаясь рукой его ладони. Мурашки электрическим зарядом пробегают по коже, а тяжесть в груди усиливается. – Если бы Ульрикке тебе не позвонила, ты бы вообще не стал меня слушать.

- Ты ошибаешься, - вздыхает Тарьей, опуская усталый взгляд на их переплетённые пальцы. Он чувствует дребезжащее сердцебиение в груди Хенрика и невольно прижимается к нему всем телом. Сандвик скучал по его родному запаху, по его тёплому блеску в глазах, по его медовому низкому голосу. Ладони немеют от такой желанной близости: Тарьей не верит, что Холм рядом с ним. Их разделяют считанные сантиметры. - Я не знаю, как мне удалось протянуть без тебя три дня.