Чувство бездны

Идти было трудно. На половине дороги он вдруг почувствовал, что ноги наливаются непонятной тяжестью. Даже в глазах потемнело… Или ему показалось, и это солнце укрылось за тучу? Ему почудилось, что он находится на грани безумия. Мысли почему-то заворочались в голове тяжело, неохотно, вязко. Где он? В каком пространстве, в каком времени? В прошлом или настоящем? И есть ли между ними разница здесь, на Ае? И почему он не должен пытаться понять всю эту чехарду?.. Чтоб окончательно не свихнуться? Или он уже давно и бесповоротно свихнулся?.. Еще полтора года назад, едва сошел с трапа крейсера… О небеса…

Он задрал голову вверх, в катлейское небо, если, конечно, оно было катлейским… Полной грудью вдохнул терпкий и влажный воздух катлейского океана, если, разумеется, он был катлейским… Осмотрел рыжую медь скал, над которыми угрожающе скрипели деревья, окинул взглядом хмурые россыпи каменных осколков и валунов. Увидел Аню: она спешила ему навстречу, махала рукой и, кажется, что-то крикнула. Лицо у нее было какое-то растерянное.

Ноги совсем отказывались повиноваться. Антон неожиданно для себя подумал, что бессмысленно идти куда-либо дальше. Он тяжело сел на песок. Аня была совсем недалеко, она замедлила шаг, наверное, ей тоже стало трудно передвигаться. Она продолжала что-то слабо выкрикивать, но он не слышал ее. Он попытался улыбнуться и почувствовал, что стремительно слабеет. Быстро темнело.

Ничего этого нет, думал он, никакого побережья и майголов, никакой спасательной операции… Все это лишь сон, игра чьего-то воображения, баловство Аи – все что угодно, только не реальность… Не реальность. Это значит, что сейчас им не надо стеречь майголов и ждать прибытия кафсианских грузовиков. А потом не нужно будет загонять, заносить, заталкивать это несчастное племя в металлические чрева, озаряемые желтым светом. У них не будет никакой необходимости связываться с центром спасения и докладывать обстановку… а потом вызывать своих, и узнавать, как там продвигаются дела у Пашича, и когда назначен вылет с Катлеи. Не надо будет опекать Товича с Кроу, к которым он уже успел привыкнуть… Ничего этого делать не надо.

Потому что все это уже было однажды в его жизни. Потому что он это отчетливо помнит. Все, вплоть до мелочей.

Помнит, как совсем скоро появятся длинные, похожие на исполинские огурцы кафсианские грузовики и увезут майголов… А они с Аней останутся тут, на побережье вдвоем и будут ждать, когда за ними прибудет катер с учебки. Они совершенно точно не пойдут на восточный берег острова, где оставались Кроу и Тович. И парни тоже не потащатся к ним… Все останутся на своих местах, потому что порядком устали. Какое-то время они с Аней будут здесь вдвоем – он это абсолютно точно помнит. Разве мог он такое забыть? Они с Аней вдвоем… На опустевшем, погружающемся в сон острове. Только они и еще легионы розовых рачков, которые с наступлением заката прекратили познавать мир и впали в ступор под лучами исчезающего солнца.