Чувство долга (пер. О. Колесникова)

– Ждите здесь. За вами придут, – он подождал, пока Брион уложит девушку в тень, и нерешительно сказал:

– Меня зовут… Ульв, – и исчез.

Брион устроил Леа как можно удобнее, но если ей вскоре не будет оказана медицинская помощь, она умрет. Обезвоживание организма и шок прикончат ее.

Незадолго до захода солнца он услышал гул кара, доносившийся с запада.

Глава 8

С каждой секундой гул становился громче. Гусеницы взревели, когда кар повернул и обогнул скалу, очевидно, разыскивая их. Он остановился перед ними в облаке пыли, и водитель распахнул дверцу:

– Забирайтесь и побыстрее! Вы напустите нам жары, – он приготовился захлопнуть дверцу и раздраженно смотрел на них.

Не обращая внимания на нервозность водителя, Брион осторожно уложил Леа на заднее сиденье и только после этого прикрыл дверцу. Кар плавно двинулся вперед, волна холодного воздуха ударила из включенного на полную мощность кондиционера.

В машине было не холодно, но по крайней мере градусов на сорок меньше, чем снаружи. Брион прикрыл Леа одеждой, чтобы защитить ее от дополнительного шока. Водитель, согнувшись над рулем, вел кар на полной скорости, не сказав им ни слова с того момента, как они тронулись. Брион посмотрел на второго человека, вышедшего из машинного отделения в задней части кара. Худой и седовласый, он целился в него из пистолета.

– Кто вы? – спросил он без тени тепла в голосе.

Это было странное приветствие, но Брион уже давно начал понимать, что Дис – вообще странная планета. Седовласый раздраженно жевал губу, видя, что Брион сидит спокойно и молчит.

Брион не хотел, чтобы тот нажал на спуск, и поэтому, помолчав, спокойно заговорил:

– Меня зовут Брион. Мы высадились с корабля две ночи назад. И шли по пустыне. А теперь не вздумайте стрелять, когда я вам скажу: и Вион, и Айджел мертвы…

Пистолет в руке человека дрогнул, глаза расширились. Водитель бросил испуганный взгляд через плечо и снова повернулся к рулю. Тест, придуманный самим Брионом, закончился успешно. Даже если эти люди не из Фонда, то о нем все же знают. Но спокойнее было думать, что эти люди из ФКВ.

– Когда их застрелили, нам с девушкой удалось спастись. Мы пытались добраться до города и вступить с вами в контакт. Вы ведь из ФКВ, не так ли?

– Да, да, конечно, – ответил человек, опуская пистолет.

Некоторое время он молча глядел в пространство пустым взглядом, нервно покусывая губу, затем, опомнившись и испугавшись собственной небрежности, снова поднял пистолет.

– Если вы Брендд, то должны кое-что знать, – порывшись свободной рукой в нагрудном кармане, он извлек желтый листок, и, шевеля губами, прочитал запись. – Теперь ответьте мне, каковы последние три испытания в… – тут он снова заглянул в листок, – …в «Двадцатых»?

– Финальный шахматный турнир, стрельба из положения лежа и фехтование. Ну и что?

Человек усмехнулся и удовлетворенно сунул листок в карман, а пистолет – в кобуру.

– Я – Фоссел, – сказал он и протянул руку Бриону. – Это последняя воля и завещание Айджела, переданные нам с блокирующей ниджордской эскадры. Он предчувствовал, что идет на смерть, предчувствия его не обманули. Он передал свою должность вам. Теперь вы – руководитель операции. Я был заместителем Мерва, пока его не убили. Потом я был заместителем Айджела, а теперь, по-видимому, буду вашим заместителем. По крайней мере, до завтра, пока мы не упакуем все вещи и не уберемся с этой проклятой планеты.

– Почему завтра, ведь до истечения срока есть еще три дня, и у нас есть возможность выполнить свою работу.

Фоссел тяжело опустился на сиденье, услышав сказанное, вновь вскочил и схватился за рукоять, чтобы сохранить равновесие в раскачивающемся каре.

– Три недели, три дня, три минуты – какая разница? – с каждым словом его голос поднимался все выше, затем он сделал видимое усилие, чтобы овладеть собой, и продолжил: – Послушайте. Вы же ничего об этом не знаете. Вы только что прибыли, и в этом ваше счастье. А я уже давно тут и насмотрелся всяких мерзостей, которые творят здешние туземцы. И вынужден стараться быть с ними вежливым, когда они убивают моих друзей, а эти ниджордцы тем временем ждут у себя, положив палец на спусковой крючок бомбосбрасывателя. Один из них, слишком задумавшись о своем доме и об этих кобальтовых бомбах, нажмет на кнопку раньше срока.

– Садитесь, Фоссел. Садитесь и отдохните, – в голосе Бриона слышалась симпатия, но вместе с тем это был приказ.

Фоссел покачался еще секунду, потом упал на сиденье. Он отвернулся к окну и закрыл глаза, его губы дрожали. Он слишком долго находился в напряжении.

Тяжелое настроение витало в воздухе, когда они прибыли к зданию ФКВ. Настроение поражения и отчаяния. Доктор был единственным человеком, не разделявшим общего настроя. Он торопливо утащил Леа в клинику. Очевидно, у него хватало пациентов, и он был слишком занят, чтобы отчаиваться. В остальных безошибочно чувствовалась подавленность. С того момента, как они проехали через автоматическую дверь гаража, Бриона захватила всеобщая пораженческая атмосфера. Она была вездесуща, и ее трудно было не заметить.