Чувство движения. Интеллектуальная история

Браун уделял особое внимание восприятию сопротивления. Действительно, он считал любое осязательное ощущение, за исключением ощущения температуры, «всего лишь формой восприятия протяженности и сопротивления, того самого сочетания, которое присутствует во всех определениях материи» (ibid., p. 78). Далее он подчеркивал, что инструментом ощущения сопротивления является не осязание, а мышечное чувство. Он называл мышцы органом чувства, поскольку они могут ощущать сопротивление: «Чувство сопротивления <…>, как я полагаю, должно быть приписано не нашему органу осязания, но нашей мышечной структуре <…>, образующей вполне определенный орган чувства» (Brown, 1824, vol. 1, p. 460). Так, широкую известность получила идея о том, что мышцы представляют собой орган чувства. Этому сенсорному органу Браун приписал не только знание первичных качеств тел, но и саму идею наличия чего-то внешнего по отношению к сознанию. Более того, он утверждал, что осязание, как и зрение, обладает в этом отношении производным знанием. И зрение, и осязательный контакт способствуют восприятию протяженных и сопротивляющихся тел через связь с мышечным ощущением, и именно последнее является первоисточником знания о протяженности и сопротивлении. По словам Брауна, зрение и осязание вызывают восприятие протяженности путем «предположения», которое возникает от более ранних мышечных ощущений[90]. Продолжающееся во времени сопротивление лежит в основе восприятия пространственной протяженности. Таким образом, ощущение сопротивления мышечному движению, сопротивления, вызванного телом индивида, взаимодействующим с другими телами, есть источник понимания физической реальности.

Мышечное чувство способствует тому, чтобы ребенок мог различать себя и внешний мир: каждый раз, двигаясь, он чувствует свое движение, и, когда это движение встречает сопротивление, он естественным образом начинает предполагать существование нового прообраза движения в чем-то внешнем по отношению к своему «я». «Ребенок, который пока еще ничего не знает, кроме самого себя, не осознает и ничего отличного от него; и, следовательно, чувство сопротивления кажется ему чем-то неизвестным, имеющим причину в чем-то, что не есть он сам» (ibid., p. 509). Браун принимал как должное двойственную природу чувства движения: активный полюс – это чувство усилия, а пассивный полюс – это сопротивление, вызванное данным усилием. «Мы не можем сделать ни одного усилия в какое угодно время, не ощутив мышечного чувства, связанного с этим усилием» (ibid., p. 462). Описание чувства движения – что не без причины подчеркивается так часто – предполагало (если следовать метафоре Старобинского) «пару», партнерство, в котором один партнер представляет «внешнее», окружающий мир, а другой – «внутреннее», собственное «я».

Браун повлиял на сурового утилитариста Джеймса Милля, чья работа «Анализ явлений человеческого ума» (1829) была памятником абстрактному анализу, основанному на психологических принципах ассоциации идей удовольствия и боли как определяющих поведение индивида (принцип поведения «удовольствие – боль»). Милль признавал влияние Гартли, Дарвина и Брауна и отводил мышечному чувству решающую роль в порождении представлений о пространстве и движении. Для Милля ощущения осязательного контакта являются сигналами, которые посредством ассоциаций вводят идеи сопротивления и протяженности, идеи, которые в своей основе зависят от ощущения сопротивления, порождаемого мышечным чувством. Он также рассматривал мышечное чувство как «пару»: первичное или элементарное осознание себя представляет собой силу, противостоящую другой силе, то есть «действие – сопротивление».

«У нас бы не было идеи сопротивления, которая формирует большую часть того, что мы зовем идеей материи, без ощущения, сопутствующего мышечному действию. Сопротивление означает силу, противостоящую другой силе; силу предмета, противостоящую силе, которую мы к нему прикладываем. Сила, которую мы прикладываем, есть сила наших мышц, которая становится нам известной лишь благодаря ощущению, ее сопровождающему» (Mill, 1829, vol. 1, p. 34–35)[91].

На феноменологическом осознании сопротивления Милль выстраивал познание мира и индивида как компонентов в мировой последовательности причинно-следственных связей.

В соответствии со своей радикальной оппозицией философскому идеализму Милль упростил ощущение волевого действия до мышечного чувства – чувства сопротивления.