Чувство ежа

Первый взгляд на незнакомку, ожидавшую его у окна во внутренний двор, оправдал его надежды. Отчасти.

Молодость ее давно миновала – Бенвенуто дал бы ей лет двадцать пять, а то и все двадцать шесть. Черты были правильны, милы, но не более; наилучшим украшением незнакомки служили чудесные локоны цвета спелой пшеницы. Наряд выдавал даму состоятельную, с изысканным вкусом, но не высокородную и не желающую блистать. Платье из венецианского бархата отличалось изысканным кроем, из-под подола выглядывал мысок туфельки, изготовленной лучшим флорентийским сапожником, однако фероньерка была из простого аметиста и серебра, а главное – слишком прямой спине и всей манере гостьи недоставало утонченной хрупкости истинно благородной дамы.

И, что самое странное, дама явилась совершенно одна, без сопровождения. Именно это заставило Бенвенуто усомниться в ее платежеспособности: одинокая дама с полным кошельком на улицах благословенной Флоренции подвергается нешуточной опасности.

– Чем могу служить, мадонна? – обратился к ней Бенвенуто.

Она обернулась от окна, словно бы растерянно, глянула на него – и вот тут Бенвенуто понял, что этот майский вечер он запомнит надолго.

– Маэстро! Только вы можете мне помочь! – проговорила незнакомка с такой надеждой в голосе, что сердце Бенвенуто дрогнуло. – Никто, кроме вас, не сумеет спасти меня…

Он со всей галантностью предложил незнакомке присесть в кресло и утолить жажду прекрасной сангрией, лишь на прошлой неделе поднесенной ему благодарным испанским виноторговцем. К сожалению, благодарность и восторг негоцианта, получившего воистину божественной красоты ожерелье, были не настолько велики, чтобы добавить к сумме заказа хоть десяток золотых, но и два бочонка сангрии тоже неплохо способствуют вдохновению.

– Расскажите о своей нужде, мадонна. Поверьте, я сделаю все, что только в человеческих силах, и да поможет мне Господь. Но сначала выпейте этот чудесный напиток, он поможет вам успокоиться.

– Моя сестра, маэстро… – Незнакомка прерывисто вздохнула и отпила сангрии; по губам ее скользнула мимолетная улыбка. Бенвенуто же обратил внимание, что руки дамы нежны и ухожены не менее, чем руки герцогини. – Воистину изумительный напиток, благодарю вас.

Бенвенуто сдержанно склонил голову, признавая ее правоту, и спросил:

– Позволено ли мне будет узнать ваше имя, мадонна?

– О, прошу прощения, маэстро… вы можете звать меня Феличе, но я оставлю в тайне имя семьи. Дело крайне деликатно… вы же позволите говорить прямо, маэстро Челлини?