Чувство льда

– Вакансия у меня откроется дней через десять-пятнадцать, – сказала она, выслушав и записав в блокнот ответы Антона. – Если вы хотите здесь работать, вам нужно будет иметь в виду две вещи. Первое: мне нужны рекомендации, как минимум две, так что подумайте, кто может вам их дать. Второе: мне нужен человек, который наряду с прочими обязанностями будет выполнять ряд деликатных поручений. Наши авторы – люди творческие, мышление у них нестандартное, соответственно, они регулярно попадают в нестандартные ситуации, из которых их приходится вытаскивать. Кроме того, в нашем издательстве принято проявлять заботу о сотрудниках, которые, как вы понимаете, тоже могут нуждаться в помощи. Это же касается и членов семей как авторов, так и сотрудников. Если вы готовы этим заниматься и сможете представить рекомендации, я буду рада видеть вас в своей службе.

– Я могу подумать?

– Безусловно. Когда примете решение – позвоните мне, чтобы я знала, нужно ли мне искать другого кандидата.

Она протянула Антону визитную карточку с номерами телефонов.

Единственное, что Тодоров успел понять в ту первую встречу, – она не носит обручальное кольцо. Но это ни о чем не говорит. Отсутствие кольца не означает отсутствия мужа.

Он честно выждал неделю, буквально хлопая себя по рукам, чтобы не схватить трубку и не позвонить ей на мобильный вечером, когда она точно не на работе. Позвонил в издательство, как положено, через секретаря и сказал, что согласен и рекомендации готов представить.

Антон долго ухаживал за Наной, терпеливо пробивая толстую стену сдержанности и служебного этикета. Сплетников в «Новом знании» было хоть отбавляй, и довольно скоро ему стало известно, что Нана Ким давно разведена и живет вдвоем с сыном, о наличии у нее сердечного друга никаких сведений не поступало. Хотя все может быть, Нана, как сказали Антону, баба скрытная и ни с кем в издательстве тесной дружбы не водит.

Ему понадобилось чуть больше года, чтобы сломить ее холодность и отчужденность. Он безоговорочно принял ее требование не демонстрировать на работе их близкие отношения, честно соблюдал все придуманные ею правила поведения и конспирации и был счастлив, потому что любил Нану Ким.

Наблюдая за директором издательства и его семьей, Антон Тодоров не вел никаких досье, не собирал компромат, он просто присматривался, подпитывая свою ненависть и жажду мести подмечаемыми деталями, и выжидал. Придет момент – придет и идея, думал он. Всему свое время.

Особенно пристально интересовался он Любовью Григорьевной, не забыв тот тихий звоночек, который прозвенел в его сознании, когда он, прячась в лесочке, наблюдал за торжеством в загородном доме Филановского. Что-то с ней неладно, что-то не так, не вписывается она в ту идиллическую картину, которая выставлена на всеобщее обозрение. Неужели отец всерьез собирался променять маму на эту женщину? Какой она была тридцать лет назад? Красивой? Улыбчивой? Доброй? Или такой же, как сейчас: холодной, жесткой, с ухоженным, но некрасивым лицом, на котором Антону ни разу не довелось увидеть даже подобие улыбки?

В рамках изучения семьи Антон решил посетить семинар Андрея Филановского, купил абонемент на четыре занятия, первое пропустил – было много работы, пришел сразу на второе. Свои лекции Андрей читал по вечерам в обычном школьном классе: директор с удовольствием и недорого сдавал помещения в аренду на вечернее время, когда нет уроков. Народу пришло немного, всего тридцать шесть человек – ровно столько, сколько может поместиться за восемнадцатью двухместными партами.