Читаем Чувство позитивизма полностью

Hо ведь были, были писатели, восхвалявшие на страницах газет и журналов прелести самодержавия! Были - но сгинули все до единого, как и мастера пресловутого соцреализма, потому что писали они не по велению души, а за плату, и были они не писатели, а лакеи, грамотные холуи, не более того. В угоду господствующему режиму они описывали то, чего не было и быть не могло - ликующего раба, счастливого в своем рабстве - поэтому и были забыты навечно.

Даже Иисус Христос, который рекомендовал нам простить врагов своих, Иуду проклял и обрек на вечные муки, ибо "враг" и "предатель" не одно и то же. Предателю нет ни жалости, ни прощения! Человек, который не разделял со своим народом всех бед и тягот, недостоин того, чтобы о нем помнили.

Hо почему, почему народ, который читает всякую там "Сочащуюся кровь", "Страшную газету", "Банду", "Банду-2", "Банду-3", "Полет в Иерусалим верхом на черте" и прочую низкопробную чушь, не желает ни знать, ни признавать "позитивного искусства"? Даже самые официозные газеты не рискуют подавать это несъедобное блюдо в чистом виде, а обязательно с приправами - то скандал, то нашествие бесов, то криминал какой (вот и опять негативизм полез на пару с чернухой). Если кто рискнет издать насквозь "позитивную" газету, он прогорит тотчас, не сходя с места - ту газету никто покупать не станет. В чем же дело?

А в том, что любой вид искусства отражает в первую очередь человеческие чувства, высокие или низкие, но реальные чувства любовь, печать, чувство неизвестного (мистическое), любопытство и др. Человек ищет в искусстве либо подобие своих собственных переживаний, либо подтверждение своих мыслей, либо удовлетворения интереса к познанию. Даже "искусство для искусства" не лишнее - оно удовлетворяет чувство прекрасного и стремление человека к гармонии, оно помогает отдохнуть и набраться сил тому, кто по разного рода причинам (недалекость или чрезмерная усталость) не может увлечься искусством героическим. Даже расчленительское искусство (от супрематистов-абстракцонистов до Стивена Кинга) имеет свое место в культурном спектре - разорванное, оно отражает деструктивные процессы в обществе, протест против усложненной системы, тот же нигилизм в террористической форме - и находит себе поклонников среди тех, кто страдает от усложнения мира и тайно мечтает разорвать условности, или среди тех, чей внутренний мир так же расчленен; они не знают причины, но они тянутся к этому виду искусства по закону подобия чувств. Вот только к "позитивному искусству" никто не потянется, потому что такого чувства в природе нет. Это ложь, фальшь - а ложь в искусстве любой человек распознает сразу и безошибочно, как запах падали. И даром никому это гнилье не скормишь! "Чувство позитивизма" - вымышленное, типа "чувства глубокого удовлетворения" - и немудрено, что авторы, которые им вдохновляются, обречены уйти в небытие вслед за своими мертворожденными опусами.

Hо почему ИМ нужны наши чувства? Hеужели ИМ мало слов?.. Мало! Потому что словами соврать можно все, что угодно, а чувства не врут. ИМ мало, если мы скажем, что мы рады - ИМ надо, чтобы мы ту радость многообразно и убедительно изобразили и отразили. Конечно, всегда найдется шут гороховый, готовый за рупь изобразить все, что хозяин-барин захочет, но ОHИ ждут, что мы ВСЕ ликовать начнем - ведь при мудром правительстве в процветающей стране все люди ликуют, а как же иначе! Это эффект обратной связи - а мы кочевряжимся и несем суицидально-эсхатологический бред, вызывая у властей несварение желудка.

Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. От всенародной ненависти не укроют стены. Тираны, чтобы не сойти с ума от собственной алчности и агрессивности, должны жить в обстановке тотальной лести. С появлением печатного слова круг лести расширился, вот и выдумываются несуществующие чувства. Это не впервые в нашем отечестве; к подобным творениям относятся "верноподданнические чувства" российских обывателей, "чувство глубокого удовлетворения" советского народа, а теперь и "чувство позитивизма". Даже названия у них ненатуральные, не говоря уже о проявлениях.

Разумеется, такие чувства, чтобы не было затухания, нуждались в каком-то реальном подкреплении. При царе полиция раздавала народу по 20 копеек серебром, и пьяные черносотенцы, размахивая хоругвями, ходили колоннами, проявляя верноподданнические чувства; при коммунистах перед праздниками выбрасывали в магазинах колбасу и дефицит - и люди, довольные и уквашенные, шли на демонстрацию с транспарантами и с чувством глубокого удовлетворения (не верите? посмотрите на фотографии тех лет: реально, в натуре - ни одного мрачного лица!). Так что же наши нынешние господа не позаимствуют такого полезного опыта и не поймут, что праздник - это святое; хоть бы перед теми же праздниками выдавали нам задолженность по зарплате за квартал - мы бы сияли, как блины, и хохотали бы в голос - вот тебе и позитивизм, а так ходим пьяные да мрачные - и нам тошно, и властям противно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза