Чувство реальности

Ловуд даже не сделал попытки помочь ей с чемоданом, только открыл багажник. На левое плечо она повесила сумку с ноутбуком, в правую руку взяла чемодан, и тут же рука предательски заныла. Осталась еще небольшая сумка.

– Вы не могли бы взять мой компьютер? – спросила она Ловуда.

Он как будто не услышал. Он стоял с ключами от машины в руке и озирался по сторонам, словно потерял что-то в этом дворе.

«Хмырь болотный, свинья!» – заметила про себя Маша.

– Стивен, помогите мне, пожалуйста! – попросила она громко и жалобно.

– А? Да, конечно, – он отвлекся от созерцания двора и взял у нее чемодан.

Когда они подошли к подъезду, Маша поздоровалась со старухами, они не ответили, но вперились в нее так внимательно, словно пытались узнать.

– Здесь не принято здороваться с незнакомыми людьми, – тихо сказал Ловуд по-английски, – так, погодите, я, кажется, забыл код.

Он отпустил ручку чемодана, принялся рыться в карманах. Бабки замолчали и внимательно наблюдали. Чемодан покосился и тяжело грохнулся. Ловуд не успел подхватить его, и чемодан перевалился на нижнюю ступеньку крыльца. Маша кинулась ловить его.

Как раз в этот момент послышалось нежное мяуканье. Она не сразу сообразила, что это звонит ее новый телефон.

– Кто это может быть? – проворчала она, роясь в сумке в поисках маленького аппарата, одновременно помогая Ловуду справиться с чемоданом.

– Я слушаю! – раздраженно выкрикнула она в трубку по-русски.

– Как ты долетела? – голос отца звучал совсем близко, словно он звонил с соседней улицы.

– Спасибо, нормально! – рявкнула она, переходя на английский: – Ты почему не спишь? У тебя там сейчас шесть утра!

– Я спал, но проснулся и захотел услышать твой голос. Ты что, не можешь говорить? Где ты?

– Стою на ступеньках и пытаюсь поймать свой чемодан, – сердито доложила Маша, – спи дальше, у меня все о'кей, я сама тебе позвоню, не волнуйся.

– Ну как же о'кей, если ты сама ловишь чемодан? Тебя что, не встретили?

– Встретили, успокойся.

– Кто? Ловуд?

– Да.

– Не сердись, пожалуйста, не забывай, что я старый и бестолковый. Где тебя поселили?

Ловуд между тем растерянно листал свою записную книжку в поисках кода. Бабки с любопытством наблюдали за происходящим.

– Я не сержусь. Успокойся. Потом все расскажу, сейчас не могу. – Она успела заметить несколько цифр, нацарапанных рядом с дверью, отстранила Ловуда и принялась нажимать кнопки.

– Да, все, я понял, прости. Я только хотел сказать, что завтра в Москве обещают дождь и резкое похолодание, а ты не взяла ничего теплого. Обещай, что прямо сегодня купишь себе какую-нибудь куртку, и пожалуйста, не пей здесь сырую воду из-под крана, там сплошная хлорка. Кипяченую тоже лучше не пей.

– Не буду.

– Что не будешь? Покупать куртку или пить сырую воду?

– Я все сделаю, как ты хочешь, но я не могу сейчас говорить. Я перезвоню позже.

Дверь открылась. Маша улыбнулась и подмигнула Ловуду, встретив его недоуменный, напряженный взгляд.

Однокомнатная квартира, почти пустая, вся отливала кровавой краснотой. Багровые обои с черными жирными тюльпанами. Багровый палас на полу. Кухня и прихожая оклеены блестящей морщинистой клеенкой, имитирующей голую кирпичную стену. Даже плитка в ванной и туалете была вишневой, с черным траурным ободком. Шторы на окнах темно-лиловые, почти черные, кружевные. Мебель полированная, облезлая, но блестящая. На стене лаковый цветной портрет Высоцкого с гитарой, повязанной красной лентой, и календарь за 1988 год с полуголой японкой.

– Ну как, вам здесь нравится? – спросил Ловуд, окидывая взглядом кровавые стены и невольно косясь на ее мобильный телефон.

Маша видела: ему не терпится узнать, кто ей звонил. Она давно приучила себя не называть вслух имени телефонного собеседника, если во время разговора рядом кто-то посторонний. Это получалось у нее машинально. Ей ничего не стоило бы сейчас ответить на простой вопрос: кто вам звонил? Она бы ответила: «Мой бойфренд, ужасный зануда». Но Ловуд не спрашивал.

– Как вам сказать? Интерьер немного странный. Кажется, что сидишь у кого-то в желудке. Атак ничего. Жить можно. – Маша открыла чемодан, достала косметичку, отправилась в ванную, принялась раскладывать зубную пасту, щетку, шампунь.

– Ну, извините, – Ловуд улыбнулся и развел руками, – как в желудке, говорите? Да, действительно. Все такое красное. К сожалению, ничего лучшего я найти не сумел. Квартиры в центре стоят очень дорого, а селить вас на окраине – обрекать на хронические опоздания и недосып. Чтобы добраться до центра, пришлось бы вставать каждый день на час раньше. – Он стоял в дверном проеме ванной и смотрел на нее с ненавистью.

– Что вы, Стивен, спасибо вам большое, все замечательно, – она улыбнулась, слегка тронула его за плечо, – можно, я пройду?

– Да, конечно. Простите. Здесь так тесно.