Чувствуй себя как дома

– И еще кое-что… – с замиранием сердца продолжаю я. – На обоях выступила надпись.

– Какая?

– Тора.

– Тора?

Я до крови закусываю губу. Это же так легко – блефовать. Почему я трясусь, как школьник с сигаретой на заднем дворе?

– Возможно, он кого-то зовет? Как думаете?

– Возможно, – чеканит герр Шульц. – Спасатели выезжают. Auf Wiedersehen[16].

Связь разрезают гудки. Я пялюсь на себя в зеркало. Красные пятна расплылись по щекам и шее… Это герр Шульц наследил. Распознал мое вранье и вывел его алыми островками.

Я спотыкаясь и тащусь в спальню. Матушку прооперируют, когда я добуду деньги. Я правильно сделал. Правильно.

Пусть меня примут за идиота – Тора все поймет. Она обязательно поможет. Хлопушка добрая, даже если у ее доброты сели батарейки.

Я приземляюсь на подоконник и не свожу взгляда с настенных часов. Им повезло – они не сойдут с ума. Потому что мертвые.

Я успеваю окаменеть, слиться со шторой, превратиться в дополнительный стежок на вышитой гардине, прежде чем появляются они. Колотят по двери, выбивают ее.

Придется постараться и починить замок до приезда хозяйки. Иначе я получу в голову не от дома, а от вполне живого человека.

Вдох-выдох.

Если Тора с ними, у меня есть шанс. Если нет – тоже. По крайней мере, на столовку и рубаху с чересчур длинными рукавами.

Пол вздрагивает, я – с ним за компанию. Жаль, что он немой. Или… Жаль, что я давным-давно оглох.

Хруст. Шаги. Голоса. Они внутри. До них сейчас дойдет, что Zahnrad в доме нет.

Кто-то гремит тарелками в кухне, а кто-то крадется ко мне в спальню. Я массирую виски и мысленно твержу, для чего затеял этот маскарад. Не получится сегодня – не получится никогда.

– Здесь чисто! Клиента нет, имени твоего не нашел. Обыщи спальню или что там… – Возня и лязганье. – А я шкафами займусь.

И снова шаги. На этот раз я знаю, чьи они. Виктория.

Спаси меня, Хлопушка.

Дверь распахивается. Я подскакиваю и улыбаюсь во все тридцать два. Кретин.

На пороге застывает Тора. Волосы собраны в хвост. Серая форма висит на ней. Хлопушка тонет в складках грубой ткани и вот-вот исчезнет бесследно. Наверное, в этой конторе не шьют мини-костюмы. Какой была Тора, когда Ворон еще тикал? Бледной? Нет. Губы плотно не сжимала. Шрам не рассекал левую бровь. Она была воздушной.

Чужая Хлопушка. Надкусанная сладкая вата.

Тора запирается, но не спешит ко мне.

– Я сразу поняла, что это ты. И все равно поехала. Идиотка.

– Я тебя ждал.

– Твой дом… я в курсе, что произошло. Как ты?

– Лучше не спрашивай.

Тора опускается на кровать и закрывает лицо ладонями.

– Что же ты натворил…

Я подаюсь к ней и зарываюсь пальцами в ее волосы. Мягкие-мягкие, как раньше.

– Что же ты натворил, Захар? – повторяет Тора.

– А ты?

– Я защищаю людей! Почему ты постоянно упираешься? – Она подрывается и заламывает руки. – Они догадаются. Они заберут тебя к нам.

– Отлично. Давно мечтал разобраться во всей этой жести.

– Нет! – Ее бледное лицо багровеет. – Там… Там не место для таких, как ты.

– Для каких?

– Для таких нерешительных, – выдавливает Тора, но это явно не то, что она хотела сказать.

Слабак?

Слюнтяй?

Кирпич?

– Чайник с накипью, да? – фыркаю я и запрокидываю голову. Мертвый потолок ослепляет меня белоснежной штукатуркой.

Не-е-ет. Я нерешительный, только и всего.

– Прости. – Тора упирается щекой в мое плечо. – Прости, Захар… я глупость сморозила, слышишь? Глупость.

– Я буду с вами. Против ты или нет, – шиплю я, схватив ее за запястье.

Тора высвобождается и трет кисть, точно от моего прикосновения у нее тут же раздулись волдыри.

– Хорошо. Но для начала ты пройдешь экзамен. Я буду ждать тебя завтра в офисном здании Zahnrad. Это через пять кварталов отсюда.

Она выныривает из спальни и зовет коллег. Ее окружает кучка спасателей.

– Ошибка. Ложный вызов. Паранойя у парня. Недавно отца потерял из-за Zahnrad. Никак не придет в себя.

Не оглядываясь на меня, Тора сжимает кулаки, зыркает на коллег, и под ее напором их подозрение ослабевает. Я для них снова обычный человек.

Нормальный.

Не слышащий ни черта, кроме болтовни людей и телека.

Даже не попрощавшись, спасатели рассеиваются, как темнота перед огнем. Но на этот раз сгорел не дом – на этот раз сгорел я.

15 Захар [До]

Мою Хлопушку, маленькую беззащитную Тору заменили на фигурку из железа. Она здоровается со снующими из кабинета в кабинет спасателями и шагает все быстрее и увереннее. Я тащусь следом, но Хлопушка даже не оглядывается. Дошло до нее, наконец, что я не отцеплюсь и тем более не смоюсь.

Сегодня у меня экзамен.

Стены облеплены стендами, потолки – ребрами люминесцентных ламп. За десять минут нашего спринта каменный лабиринт успел мне порядком надоесть. Должно быть, мы будем бродить по нему лет четыреста, а потом нас прооперируют и заменят наши органы на шестеренки фирмы Zahnrad. Мы превратимся в часы.

– Тора, подожди! – кряхчу я. – Да подожди же ты!

Хлопушка сбавляет скорость и закусывает губу. Растрепанный хвостик, смешно покачиваясь, дает хозяйке пощечину. Мол, вспомни, кто ты, дурочка.