Чувствуй себя как дома

— А я думала поблагодаришь. Я ушла с завода сразу за Лидой. Разница в одном: она освободилась, а я заковала себя в цепи. Мы Стая. Нам без домов — никуда. Тебе было десять, ты этого не понимала. А я сделала все, чтобы и не поняла. — Ди опускает глаза, следит за моей рукой. Она знает, что я прячу за поясом. — Я бы не советовала.

— Почему же ты не прислушивалась к моим советам, когда размазывала ее по корням?

— Потому что ты молчала.

Я замахиваюсь, но Ди перехватывает мой кулак и толкает меня, пытается проломить мной стену. Я стискиваю зубы. Ди, кажется, нащупала нож. Мои пальцы всего в паре сантиметров от тумбочки, где горит светильник.

В паре миллиметров…

На лбу выступают капли пота.

Если я ничего не предприму, Ди выдавит мои органы через поры.

Есть.

Вцепившись в светильник, я бью Ди по голове. Она визжит и отскакивает. По ковру прыгает абажур.

Я наваливаюсь на нее всем телом. Мы катимся по полу, а между нами — нож. Главное — не упасть. Главное — не закричать. Главное — дописать книгу.

Мы рушим все на своем пути. Я запускаю в Ди стопку книг. Она в меня — тарелку с недоеденной кашей.

Комната оживает, но не из-за Zahnrad. Она танцует, потому что танцуем мы.

Ди пригвождает меня к полу тонкими пальцами-иглами. Мне тяжело дышать, легкие уменьшаются раза в два. Я цепляюсь взглядом за нож, отгоняю паршивые мысли. Сегодня я допишу книгу. Нельзя сомневаться.

В эту секунду тонкое лезвие — моя вселенная, и я подарю ее Ди.

Мы обе дрожим, но держимся за нож и за свое безумие.

— Пошла к черту! — рычу я и со всей силы отталкиваю Ди.

Она падает в сантиметре от ножа, но тут же отползает к подоконнику.

— Ты так завуалировано приглашаешь меня на чай?

Не успеваю я опомниться, как вдруг Ди швыряет в меня горшок с фиалками.

А потом — темнота.

Всего на миг.

Я даже моргаю дольше.

И вот уже Ди возвышается надо мной черным радиоактивным облаком. Она улыбается. Губы у нее такие тонкие, что, должно быть, запросто нарежут сыр.

Ди вертит в руках нож. Я лежу среди книг, остатков овсянки и осколков горшка.

— Очухалась? Минута сна в сражении — это чересчур много для того, чтобы победить. Понимаешь меня? — Ди улыбается шире. Скоро ее губы потрескаются, и она разорвется на половинки. — Решила подождать, пока ты проснешься. Когда человек в отключке, его неинтересно убивать. Да и нечестно это.

— Что с тобой не так? — шепчу я.

— То же, что и с тобой. Со всеми нами. Мы слишком влюблены. На что ты готова ради книги?

Ди скользит ножом по мне, касается ледяным лезвием моих щек, подбородка, шеи.

— На что готова? — повторяет она.

Я тянусь к осколкам — медленно, чтобы Ди не заметила, — и когда нащупываю их, сердце замирает.

Нож дотрагивается до ключиц. По спине бегут мурашки.

Я аккуратно поднимаю свое новое оружие.

— На что готова?

— Гори в аду!

Сжав осколок, я что есть мочи бью Ди в ногу. Еще и еще. Кажется, несколько раз попадаю в живот. Нож падает и застревает в линолеуме.

Ди смотрит на меня огромными черным глазами, даже не моргает.

— На все готова, — отвечаю я. — А ты… нет?

Тошнота подкатывает к горлу — запах железа повсюду. Ди оседает на пол. По голени течет кровь. Я беру ее под локоть и тащу в ванную. Все закончится, как во сне — достоверно. Сюжет оживет. Я напишу бестселлер.

Постанывая, Ди опускается на ледяной кафель. Глядит на меня, как на исчадие ада.

— Какая же ты дура, Рэу.

Ди пытается подняться, цепляется за полотенца, ругается. А я стискиваю осколок и медлю. Порезы саднят. Сейчас я проткну шею той, кого так давно искала. Сейчас…

— Поздравляю. Ты меня победила. Тора бы тобой гордилась.

Гордилась.

В ушах звенит мамин голос.

Шоколад или карамелька?

Я или дом?

Часы или сердце?

Я мотаю головой. Из ладони выскальзывает осколок. Нет. Это не я. Это Ворон.

— Что не так? — выкрикивает Ди. — Добей меня! Ты выиграла!

— Заткнись.

Я опираюсь на умывальник, чистый, белоснежный. Мне не нужно мыть руки, они не в крови. И плевать на достоверность. Этот текст не мой — его печатал Ворон. Но я все же включаю холодную воду и брызгаю на лицо.

— Не поддавайся мне! — разоряется Ди, силясь встать.

Я бреду в комнату и включаю ноутбук. На экране высвечивается файл с книгой. Все в тумане — в дыму, в молочной пенке — да черт его знает. Ясно одно: моя история не случится. В тысячный раз умрет, так и не родившись.

Страшно, когда писатель заканчивается вместе с пастой в ручке, но еще страшнее, когда он и не начинался.

— Твой дом в аду, Анна Рэу, — доносится из ванной.

— Значит, я уже дома.

Тик-так. Тик-так.

Я нажимаю на кнопку «DELETE». Маленький Армагеддон. Ядерный взрыв, таянье ледников, черная дыра… Моих персонажей больше нет, есть только я — крохотная точка. А во всем виноват дом. Я убью его, лишь бы он перестал красть мечты. Лишь бы научился плавать.

Я поднимаюсь и несусь к выходу. По пути бросаю Ди телефон, чтобы она вызвала скорую. Она кричит за моей спиной, но мне все равно. Я обещала папе открыть клетку. Обещала, что феникс сгорит. Настал момент, когда и ему нужна кнопка «DELETE». Иногда она эффективнее антибиотиков.