Чужая

— Ксенька, ты же ничего не умеешь, — смеялась Катя.

— Научусь. Я ради любимого на все пойду. Друзей продам, а своего добьюсь.

— И меня продашь?

Ксюха тогда серьезно посмотрела в глаза Кати.

— Если на пути встанешь — уничтожу, — и через секунду рассмеялась. — Шучу, Пельмень, шучу.

— Дура ты, прости Господи, — выдохнула Катя. — А чего это ты так замуж рвешься? Нашла кого-то?

— А вот не скажу, — уперлась Ксюха. — Ты же не желаешь мне про вас с Пашкой говорить и я не буду. Одно скажу, люблю я одного парня до беспамятства. Настоящий мужик, не нашим балбесам чета. И семейка у него богатая. Так что все одно к одному. Но надо немного подождать.

— А если он не согласиться тебя замуж брать?

— А я его измором возьму, — хохотала Ксюха. — Отвезу на остров, свяжу и буду голодом морить, пока не полюбит.

— Осчастливить насильно нельзя, — качала головой Катя.

— Посмотрим, — туманно ответила Фион.

Катя вздрогнула от зуммера сотового в кармане. Опять не отключила этот проклятый звонок. Каждый раз у Кати уходила душа в пятки, когда вместо мелодии телефон выдавал вибрацию.

— Пельмень, ты где? — весело прокричала Фион.

— О, на ловца и зверь бежит! — воскликнула Катя. — Ксюха, мне тебе та-а-а-кое надо рассказать.

— Заметано. Давай через час в «Елках-Палках» на Маяковке, — тут же въехала в ситуацию Фион.

Катюша отключилась, спрыгнула с подножки автобуса и спустилась в подземку. Нет, все-таки Ксюха настоящий друг. Всегда выслушает, посоветует что-нибудь, вот только плакать не любит. Вечное действие.

— Это же просто класс, подруга! — воскликнула Фион после того, как Катя рассказала о конкурсе. — Уверена, что ты выиграешь. Ты же гений! А когда мы узнаем результаты?

— Завтра. К одиннадцати надо привезти эскизы, а в три скажут, кого выбрали. Ксенька, мне так страшно.

— Не дрейфь. Я в тебя верю. Эх, жалко ребятам рассказать нельзя. Я завтра работаю, а то они бы тебя поддержали. Ну, ладно, я побежала. А то в зал опаздываю.

— Опять свои гири толкать будешь? — усмехнулась Катя. Недавно Фион устроилась уборщицей в финтес-клуб, и увлеклась бодибилдингом.

— Дура ты, Пельмень. Тебе фигуру Господь дал, а мне ее самой творить приходится. Я идею замужества не бросаю. И потом там такие мальчики-и-и… — и она закатила глаза. — А ты давай чеши домой, дорисовывай свои эскизы. Я тебе вечером звякну.

— Я поздно буду. Поеду к своему педагогу, эскизы покажу, — на прощанье сказала Катя.

Фион нахмурилась:

— А кто тебя проводит?

— Ой, Ксень, хватит уже! — разозлилась Катя. — Хоть ты не доставай меня этими вечными предостережениями.

— Отрастила такую рожу, чего ж хочешь. Боимся за тебя, — хохотнула Фион.

— Можно подумать, у меня был выбор, — проворчала Катя.

— Ладно, не куксись. Будь осторожна. — Фион хлопнула подругу по плечу. — Ну, удачи.

Катя примчалась домой. Мама с Генералом были как всегда на работе, а Ванечку с няней вчера отправили на дачу. Еще утром они сказали, что на службе аврал, и они приедут поздно. Это очень устраивало Катю. Она работала до семи, а потом оделась и отправилась к Наталье Сергеевне. Ехать было недалеко. Она с родителями жила в огромной четырехкомнатной квартире Генерала на Добрынке. А малогабаритная двушка, которую мама с большим трудом получила еще когда не была замужем за Валентином Владимировичем, сдавалась уже много лет. Правда, мама и Генерал предлагали Кате жить там одной, когда она поступила в институт, но Катя очень любила маленького Ваньку, и не представляла жизни отдельно от мамы и отчима. Он заменил ей отца, и она с первого знакомства в нем души не чаяла. Правда отцом его стала звать только недавно.

Наталья Сергеевна жила на Серпуховской. Катя села на троллейбус и уже через десять минут стояла перед знакомой высоткой. Здесь она была всего раз, когда Наталья Сергеевна сломала ногу и принимала зачет по истории костюма на дому.

— Ну, что ж, Катюша, — Наталья Сергеевна сняла очки и удовлетворенно положила последний эскиз в большую папку. — Все прекрасно. На мой взгляд, очень талантливо, свежо и даже несколько эпатажно. Как раз в стиле итальянского направления моды. Должно понравиться.

Они еще поболтали полчаса. Наталья Сергеевна посмотрела на часы и покачала головой.

— Катюша, уже одиннадцатый час. Может, заночуешь у меня?

— Да что вы, Наталья Сергеевна, мне ехать-то десять минут, — заторопилась Катя. — Да и завтра хочется быть во всеоружии. Одеться красиво, ну и все такое… — Она смущенно опустила глаза.

— Ах, девочка, — улыбнулась педагог, — С твоей красотой любая тряпка — произведение искусства. Ну, с Богом.

Катя летела, как на крыльях. Возможно, летела бы еще быстрей, если бы о бедро не билась большая кожаная папка, в которой она носила свои работы. На улице уже потемнело, но народу было вполне достаточно, чтобы не чувствовать себя неуютно. Конец июня, половина одиннадцатого, самая пора вечерних прогулок тинэйджеров.